Действительно, жизнь Степки Толкача, рано познавшего ее тяжкие стороны — одиночество, сиротство, незаслуженные побои, нравственные и физические обиды и надругательства, — вполне могла превратить его в бесчувственного недоумка. Однако именно он, практически подросток, личным мужеством и непримиримостью бросает вызов более сильному и авторитетному среди партизан Брытвину. Степка со своим страстным желанием восстановления справедливости, всего вероятнее, накличет на себя собственную смерть, так как изворотливый и подлый Брытвин, сознательно пославший мальчика Митю на верную гибель, пойдет на все ради спасения своей шкуры. Таким образом и неожиданно для советской литературы «Круглянский мост» вместо «героических деяний» показывает затемненные до Быкова уголки партизанского быта. Лазарь Лазарев определяет этот роман в качестве одного из сильнейших быковских заявлений об отрицательных сторонах советского партизанского движения. По мнению критика, в романе «Круглянский мост» писатель не только занимает непримиримую позицию по отношению к жестокости и непорядочности, бытовавшим у некоторых партизан, но и скрупулезно анализирует как эти явления, так и их последствия. В своем критическом анализе «Круглянского моста» Лазарев опирается и на дополнительные источники, среди которых немалую роль играют свидетельства партизан таких разных времен и поколений, как друг Быкова писатель Алесь Адамович (сам бывший подростком в партизанах) и известный герой Отечественной войны 1812 года, поэт и мемуарист Денис Давыдов[173]. Так, Лазарев приводит слова Давыдова о роли нравственных качеств в партизанской войне: «Нравственная часть едва ли уступает вещественной доле этой части»[174]. Это высказывание Давыдова служит верным определением кредо Василя Быкова, который, не будучи партизаном, сумел понять первопричину зла как у нацистов, так и у некоторых их противников: нравственное разложение и эгоизм, будь то отдельная личность или целое сообщество. Быков, однако, «оживил» эту первопричину, показывая на примере такого персонажа, как Брытвин, последствия нравственного падения человека, заразность этого явления, а также то, как трудно с этим бороться из-за «правильной» риторики, которой личности типа Брытвина обрамляют свои действия. В своем дискурсе Лазарев также не раз полемизирует с советскими литературными критиками, типа Мотяшова, представляющими официальную линию Компартии СССР, которые годы напролет нападали как на роман, так и на его автора.