Варвар, который ошибался

Кверлинги не смотрели на это действо, они устремились к нам — были уверены, очевидно, что кракенваген завалит лапочку и сделает с ней грязное дело. Он — страстный малый! — оплел ее щупальцами и прижал к себе, но лапочка не собиралась отдаваться прямо здесь, в грязи. Она терзала панцирь папочки когтями, скрежет стоял — мое почтение. Папочка выл. Лапочка визжала. Семейная идиллия, да и только.

Кверлинги были уже рядом. За папочку они нисколько не переживали. Не знаю, хотели ли они с нами перемолвиться словечком (возможно, спросить дорогу) или даже напроситься на чай, но молодой чародей, следовавший за их спинами, бросил на меня взгляд, узнал и тут же выпалил краткий приказ на боевом языке.

Татуированные уроды выхватили сабли из складок бурнусов.

Я сграбастал фонарь и метнул им под ноги. Огненное зарево осветило наши лица. Виджи швырнула второй фонарь. Оба броска вышли неудачными. Я помимо воли вспомнил артель «Огнем и мечом», умудрившуюся сжечь нескольких рыцарей на поле Хотта. У гномов Зеренги имелся определенный талант в приготовлении рыцарской запеканки. Ну а мы с Виджи не имели талантов к кулинарии.

Олник сориентировался мгновенно — он подал мне меч, а Виджи — шпагу. Оружие, приобретенное в Ирнезе.

— Крессинда, — зычно гаркнул я. — Нанук! Ванко! Сюда! Самантий, держи лошадей нашего фургона! Тулвар, помогай!

Я прыгнул и рубанул сплеча, рассекая грудь ближайшего кверлинга. К счастью, кольчуги у него не было — насколько понимаю, под надежной защитой кракенвагена кольчуги не требовались.

Интересно, сильно ли пахнет внутри кракенвагена, а? Кверлинги и маг разумно покинули нутро ездовой твари, понимая, что бой с лузгавкой выйдет… тряским.

Меня обступили трое, но сбоку рванулась красноватая молния шпаги, и один кверлинг спешно отъехал в нижний мир, получив удар в горло. Моя супруга умеет обращаться с оружием, я бы сказал, лучше меня.

К бою присоединились Нанук и Ванко, вооруженные короткими мечами. Крессинда налетела, как вихрь, размахивая парой кинжалов. Мелькнул Олник, размахивающий топором.

Я рубился с двумя, весьма нетвердо стоя на ногах. Скверно мне было настолько, что я опасался в любой момент потерять сознание, однако при этом реакции мои обострились, видимо, организм, борясь с простудой, решил напоследок порадовать своего владельца подарком.

Папочка и лапочка оглашали теснину жуткими воплями.

Кверлинг выгнулся, когда я проткнул его грудь клинком. Тут же притянул его к себе, загородился от удара напарника, после чего рубанул напарника по шее.

В гуще схватки что-то вопил Олник. Ему зычно подпевала Крессинда. Лошади ржали, волоча фургоны. Тулвар верещал, что не может удержать коней. Самантий трубил о том же. За второй фургон я не опасался, черт с ним, а вот наш, грузовой, не должен был пострадать, и категорически не должен был перевернуться — иначе кусты вангрии пропадут, да и бочонки с моджи могут лопнуть.

Еще один кверлинг двинулся на меня, я отбил удар, пихнул труп навстречу врагу, и, присев, попытался ударить его в брюхо. Кверлинг парировал, отскочив мягко, как кошка. Я попробовал атаковать, но меня повело, я едва не упал. Подлец воспользовался шансом и почти поддел мою шею на саблю. Но вновь прянула красноватая молния — ударила кверлинга в висок, острием прямо в мозг.

О черт, моя жена разошлась не на шутку!

Я встал посреди схватки, понимая — еще несколько резких движений, и я потеряю сознание. Всполохи двух костров озаряли поле боя. Но внезапно все кончилось. Наши силы были… сильнее. Бедняга Колчек, я буду по тебе скучать и иногда обязуюсь говорить твоими оборотами. По смертному полю метался молодой чародей. Крессинда решила его убить, но я крикнул, что магодрищ нужен мне живым и только живым. Тогда Крессинда в два прыжка догнала субтильное создание и пришибла его свинцовым шариком кинжальной рукояти.

Я обрадовался: мага можно допросить, однако лицо Крессинды вытянулось.

— Мастер Фатик… я его все-таки убила. — Она проверила пульс мага, затем пнула его сапогом. — Да, точно убила. — Сказано это было тоном совершенно равнодушным. Крессинда слишком хорошо знала, что собой представляют маги Талестры.

Великая Торба, вот вам хаос реальной жизни. Тогда, когда мне кровь из носу нужен «язык», дабы его допросить и узнать, как можно проникнуть за первый круг Тавматург-Академии, бедовая гномша его убивает.

Что ж… остается только смириться.

Между тем драка папочки с лапочкой подходила к концу. И, скажу я вам, кверлинги зря не волновались за папку. Лузгавка, оборвав несколько щупалец, вспорола глянцевый сургуч панциря кракенвагена на самом верху, обнажив розово-красное, как у вареного краба, мясо. Ее лапы с когтями-секачами погрузились в плоть кракенвагена, терзая ее столь быстро, что движения превратились в размазанные черточки, только ошметки плоти летели. По всему, лузгавка знала, как именно правильно убивать… полумеханического собрата.

— Арруау!

— Куок… ку… о… к…