Варвар

– Мне плевать, чего вы боитесь, но от ваших трупов мне толку не будет! – рявкнул Хлотарь. – Мне нужны живые разведчики, поэтому берегите свои задницы, ясно?

– Все ясно, командир, – вытащив и снова вложив в ножны свой меч, заверил Рад. – Узнаем и вернемся.

– Да хранит вас Святая Дева и древние боги.

Они прошли рощицей, проползли по оврагу, прокрались по руслу почти пересохшего ручья, потом поднялись на склон холма и сразу же услыхали гул множества голосов и конское ржание.

– Это они! – обернувшись, шепнул Радомир. – Дальше не пойдем, отсюда посмотрим.

– И много мы отсюда увидим?

– Хотя бы просто послушаем… Тсс!

В ставку главных сил друзья вернулись на рассвете, под прикрытием утреннего тумана – усталые, мокрые, но живые. А могли бы и не уцелеть, потому что если бы вчера пошли чуть дальше, то оказались бы прямо посреди лагеря имперских франков.

– Там не только франки, но еще и бургунды, саксы, рипуарии, брионы, сарматы, – обстоятельно докладывал Радомир, чертя на земле план острой веткой. – Здесь, слева – везиготы. А римляне – на склоне холма, справа, если с нашей стороны смотреть.

Сам великий Аттила внимательно слушал, в задумчивости покусывая травинку, а вокруг стояли его приближенные: вождь гепидов Ардарих – надменного вида мужчина в узорчатом плаще, остготские конунги, в том числе Валамир, покровитель Эрмольда. Судя по тому, что Валамир слушал внимательно, но невозмутимо, предатель еще не объявился и Родиона не опорочил – Бог пока берег, видать, матушка Женевьева и Хильда молились усердно.

– Аэций слева от нас, – выступив вперед, пояснил Варимберт. – Командует легионами, состоящими почти только из германцев, и это самая боеспособная часть войска. Впрочем, вестготов Теодориха, что стоят справа, тоже не стоит недооценивать. Вождь их уже стар, но отважен. В центре остается наиболее слабая часть римского войска – аланы Сангибана и с ним часть франков, уже порядком потрепанных вчера ночью гепидами.

– Хорошо, – выслушав, кивнул Аттила. – Силы у нас примерно равные и особого преимущества ни у кого нет. Боги не дают мне особо хороших предзнаменований… – он бросил взгляд на бараньи внутренности, выложенные на большие серебряные блюда, – и потому придется призвать на помощь силы тьмы.

«О чем это он?» – с беспокойством подумал Родион. Уж больно зловеще прозвучали эти слова повелителя гуннов.

Видимо, ожидая вестей и колеблясь в принятии решения, Аттила слишком затянул с началом битвы – день был уже в разгаре, позволяя разглядеть толпы вооруженных людей и колышащиеся на ветру знамена. Но вождь все еще ждал. Чего?

Лишь в третьем часу дня Аттила, на белом коне выехав вперед, послал своих верных гуннов атаковать занятый римлянами холм.

Ударили барабаны и литавры, гнусаво запели трубы, вокруг поднялась буря криков, свиста, боевых кличей, устрашающего воя. Могучей лавиной гуннская конница ринулась с холма. Позади шла варварская пехота, в том числе и отряд Хлотаря.

– Хунну! Хунну! – слышалось со всех сторон так, что давило уши.

– Хунну! Аттила! Аой!

Тучей промчались всадники – синее июньское небо заслонили стрелы.

– Хунну! Хунну! Аой!

Кто были эти люди, что мчались сейчас навстречу смерти? Гунны, готы, словене, сигамбры, гепиды, аланы, герулы – всех не перечислить, и точно такие же варвары противостояли им в войске римлян, порой другие ветви тех же самых племен.

Радомиру, по большому счету, было все равно, кто победит в битве, да и в войске Аттилы он мало кого знал, кроме Истра, Тужира да Миусса. Ему нужно было лишь уйти отсюда живым вместе с назваными братьями, забрать Хильду и вернуться домой. И все же общее чувство захватило и его. Он словно мчался с горы на мотоцикле с неисправными тормозами – ветер в лицо, и не остановиться, не повернуть назад. И безумная, отчаянная радость, когда нечего терять и остается лишь упиваться свободой падения. Бояться за свою жизнь стало некогда – битва захватила его, словно арканом, увлекла, закружила. Огромная вооруженная толпа, называемая здесь войском, сейчас решала и думала за него, и он слился с ней, разделяя ее ярость и жажду убивать.

– Аттила! Аттила! Аой!

Склон холма круче забирал вверх, уже приходилось карабкаться, и стало трудно сохранять строй, чего не уставал требовать Хлотарь.

– Держитесь вместе, чувствуйте локоть друга!

Радомир чувствовал Истр и Тужира по сторонам от себя. Но теперь это были не испуганные словенские подростки из глухого селения, а настоящие юные воины в галльских кольчугах, захваченных еще при осаде Аврелианума, в сверкающих на солнце шлемах, с короткими метательными копьями-ангонами и круглыми синими щитами.

О, как славно было ощущать себя частью несокрушимой волны силы! Идти вот так, сомкнув щиты, чувствуя рядом плечо товарища и брата.

– Аттила! Аой!

Унесшиеся вперед конники уже вступили в бой – с вершины холма слышались крики, звон оружия и ржание лошадей.

– Там аланы и рипуарии! – на ходу подбадривал своих Хлотарь. – Гунны втянут их в битву, а мы добьем. Слава, слава великому Аттиле!

– Аой!