Варвар

— Умница. Ты будешь вознаграждена за своё терпение, — сжал её лицо пальцами. — И я очень рассчитываю на твою благодарность за мальчика.

Снежана озадачено сдвинула брови.

— Ты о чём?

— С сегодняшнего дня твой сын будет жить здесь. С тобой. Ты ведь этого хотела? — девушка распахнула свои зелёные глаза, и они стали ещё насыщенней, глубже. — Я дам тебе то, что ты хочешь. Но каждую ночь ты теперь будешь проводить в моей спальне. И ещё. Сделай так, чтобы пацан не путался у меня под ногами. Мой дом достаточно большой, и тебе не составит труда устроить всё так, чтобы мы не пересекались. Всё ясно?

Она быстро закивала, не отрывая от Марата взгляда влажных глаз, а он притянул её к себе, склонился ниже.

— Целуй меня.

Белоснежка оторопело застыла, и Марат сам впился в её губы. Скользнув языком в горячий рот, сжал хрупкую талию одной рукой, а второй зарылся в белокурые локоны.

— Не огорчай меня, Снежана. Я могу подарить тебе рай, а могу и ад, — выдохнул в губы, лизнул нижнюю и чуть прикусил её.

— Я поняла. Спасибо, Марат, — прошептала, улыбнувшись, и, встав на носочки, сама поцеловала.

А училка не дура.

* * *

— Доброе утро, — Али присел за стол, где его уже ожидала тарелка с завтраком, незаметно скользнул взглядом по стройной фигуре девушки.

Однозначно одежда по размеру ей больше идёт. И пусть это всего лишь халат… О том, как она будет выглядеть в обтягивающем платье, мужчина предпочитал не думать. Не железный всё-таки.

— Доброе, — присела напротив, уставилась в свою тарелку.

— Как спалось на новом месте?

— Хорошо, спасибо, — даже глаз на него не подняла.

— Я сегодня вернусь поздно, можешь пройтись по магазинам или… — Али не знал, чем обычно занимаются девушки на досуге, но делать из Таи домработницу без права голоса или, что того хуже, запирать её в четырёх стенах, не собирался, а она, похоже, только прислуживать и умеет. — В общем, вот деньги, — положил на стол приличную пачку, а девушка вскинула на него удивлённый взгляд.

— Зачем?

— Купишь себе что-нибудь.

— Что? — настороженно прищурилась, а Али усмехнулся.

— Да что угодно. В моём доме нет правил. Хотя нет, есть одно. Где бы ты ни была, возвращайся пока не стемнело. Иначе, я буду… — переживать? Это, пожалуй, лишнее. — Всякое может случиться.

Теперь, когда ответственность за Таю лежала на его, Али, плечах, он начал задумываться о том, как удавалось Хаджиеву беречь её от других чеченцев. Она же красавица. Цветок. Как можно удержаться, чтобы не тронуть такую?

— Ты говорил, что не будешь мне указывать, — тут же нахохлилась, зыркнула волчонком.

Что за характер у девчонки?

— Я и не указываю. Это пожелание. Мне не хотелось бы, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Тая горько усмехнулась.

— Тебе не хотелось бы? Или просто не знаешь, как сказать Марату Саидовичу, случись со мной что?

Чёрная ревность заволокла взор, и Али вскочил из-за стола, обрушивая на столешницу свой кулак.

— Ему плевать на тебя, дура!

Девчонка подпрыгнула от испуга, уставилась на него большими глазами и всхлипнула.

Да чтоб тебя! Ведь не хотел её пугать. Не хотел обижать. Но как же бесит она своей детской влюблённостью в Хаджиева. Как больно от этого…

— До вечера! — оттолкнув от себя стул, пошёл прочь и уже в коридоре услышал её плач.

* * *

После обеда привезли Виталика с новыми вещичками и игрушками. Он радостно залез мне на руки и начал совать в лицо ярко красную машинку, которой явно гордился. А мне казалось, что я счастлива. Потому что победила. Возможно, для кого-то эта победа — сущий пустяк, для меня же воссоединение с сыном — целый мир. Разве не счастье целовать его маленькие ручки, пухлые щёчки и смотреть в небесно голубые глазки? Да я жизнь ради этого готова отдать! Хоть Варвару, хоть злейшему врагу. Кому угодно и пусть делают со мной всё, что захотят. Главное, что теперь мой малыш рядом, и я сама буду наблюдать за его лечением, успехами, услышу первое слово и буду укладывать Виталика спать сама. Это всё достанется не чужой женщине, а мне, маме. Я заслужила это.

Весь день мы играли, рисовали мои эскизы и даже ели не с ложечки, а сами… Это, конечно, заслуга няни, за что огромное ей спасибо, но на все просьбы помогать мне с сыном я ответила ей отказом. За исключением тех дней, когда нужно было отвозить Виталика к доктору. Отчего-то я больше не чувствовала себя рядом с ней уютно, как это было в первый день нашего знакомства. В её глазах видела какую-то неясную обиду и что-то очень похожее на боль, когда она передавала вещи Виталика одному из охранников, а малыш побежал ко мне. Не то чтобы меня сильно настораживало её поведение, профессиональная няня всё-таки… Но что-то явно было не так. Она относилась к моему сыну не как к воспитаннику.

Вечером уложила малыша в свою постель, прилегла рядом с мыслью, что встану сразу же, как только он уснёт, приму душ и отправлюсь в комнату Марата, но за день так вымоталась, что уснула вместе с сыном. Проснулась от странного ощущения, будто парю в воздухе. Открыла глаза и встретилась с пристальным взглядом Марата, что нёс меня на руках.