Варвар

Наверное, я пропала. Возможно, заболела… Потому что не может так заводить здорового человека сбитые до мяса кулачищи и окровавленная ухмылка. Он же чудовище. Он страшный человек. Если человек вообще…

Но и со мной не всё в порядке. Я точно сошла с ума, раз испытываю удовольствие от насилия. В прошлый раз, когда пришла сюда с Анькой, я почему-то считала себя другой. Не такой, как все эти люди, свистящие и радующиеся каждому удару Варвара. А теперь думаю… Может, это я была ненормальной? Может, всё так и должно быть в этой жизни, а мои понятия о добре, зле, справедливости — всего лишь выдумка? Попытка сбежать от реальности и собственной никчёмности?

Теперь я другая. Я не чувствую больше жалости к тому, кого избивают на ринге. Не представляю его боли. Он сам ведь сюда пришёл. Это меня привели. А он сам пришёл. Ради славы, наживы, или просто, чтобы выплеснуть свой гнев.

И мне нравилось это дикое действо. Когда молоты Варвара выбивали противнику зубы, брызги крови в разные стороны и хрип упавшего на маты бойца, к которому сразу же бросились медики. Но почему тогда я вздрогнула, когда ударили Марата? Разве не должно было понравиться и это? Уж не сочувствие ли к этому человеку я испытала? Вряд ли это сказался бокал вина, который выпила только что залпом, чтобы потушить пожар внутри.

Какой-то мужчина предлагал шампанское, судя по его же смеху, искрометно шутил и вворачивал умные фразочки, а я смотрела в тёмные глаза приближающегося Варвара и от предвкушения текла, как последняя шлюха.

«Моя красивая, холодная Белоснежка. Ты такая ледяная снаружи, но безумно горячая внутри», — в такт его шагам звучали слова в голове, и я понимала как никогда, насколько он прав.

Я действительно хочу казаться холодной, неприступной. Я пытаюсь изо всех сил, но с каждым днём проигрываю.

Что-то кричал ведущий, шумели посетители, а потом всё смолкло. Очнулась лишь, когда мужчина, предлагавший мне выпить, поднялся в воздухе и улетел куда-то через весь зал. На секунду показалось, что то же самое ждёт и меня, но Марат схватил, обездвижил и… Поцеловал. Яростно, жёстко. Но без боли. Словно злился не на меня.

Его слова звучали эхом, как будто не по-настоящему, а лишь отголоском в моей голове. Что-то отвечала, хотя не особо соображала, что несу, а потом задрожала, когда его большая рука сжала мою ягодицу.

— Посиди пока. Выпей ещё вина. Скоро поедем домой.

Он отодвинул мне стул и присел напротив. Тут же подбежала какая-то девушка с огромной аптечкой в виде чемоданчика и, водрузив ее на стол, принялась вытирать лицо Хаджиева. Он даже не поморщился, когда девушка коснулась ваткой со спиртом раны и, бросив на меня короткий взгляд, протянул салфетку.

— Вытри лицо.

Только сейчас я поняла, что испачкалась кровью Марата, пока целовалась с ним у всех на виду и, осторожно взглянув на остальных посетителей, нервно дёрнулась. Десятки пар глаз были устремлены на нас. В особенности на меня… Девушки смотрели с неприязнью, какой-то дикой враждебностью, словно я увела всех их мужчин. А вот последние наблюдали с интересом, неприкрытым любопытством. Да, я, пожалуй, действительно здесь самая примечательная. Особенно, если учесть, во что одета. Но что-то подсказывало, что вовсе не в наряде дело. Варвар здесь звезда. Всякий, кто находился рядом, также попадал в поле зрения наблюдателей. Стало неуютно, захотелось убраться отсюда.

Оттёрла кровь и с благодарностью улыбнулась официантке, которая поставила передо мной ещё один бокал вина. Схватилась за его ножку, как за соломинку, которая меня спасёт. Уткнувшись в бокал, не сразу заметила, что девушка ушла, а Хаджиев теперь наблюдает за мной, снимая с рук бинты.

— Поздравляю с очередными победами, — промямлила, лишь бы прервать эту мучительную паузу.

— Спасибо, красавица. Это ты меня вдохновила.

— Для этого ты привел меня сюда?

Хаджиев усмехнулся, отпил воды, а я, как завороженная, проследила взглядом за его кадыком, что дёргался при каждом глотке.

— Не для этого. Я хотел, чтобы ты увидела: тех, кто обидел тебя, здесь больше нет.

— И что же с ними случилось?

— Я их наказал. Всех. Даже тех охранников, что потешались над тобой.

— Наказал? Как?

— Ты действительно хочешь знать?

Сволочное подсознание тут же освежило в памяти картинку, где мужчину пожирают собаки, а я от ужаса, сливаюсь с зеленью кустов.

— Не уверена… Но почему? Почему ты их… наказал?

— За то, что они обидели мою женщину.

Не нашлась с ответом, снова опустила взгляд на дно с бордовой жидкостью, но Марат забрал у меня бокал, отставил его в сторону.

— Хватит. Поехали домой, — поднялся, отодвигая стул, и я поспешила за ним. Лишь бы поскорее сбежать отсюда, чтобы все эти люди перестали разбирать меня на молекулы.

Марат взял меня за руку, и по пальцам пробежал ток от его прикосновения.

* * *

Повернув ключ в замке зажигания, Хаджиев повернулся к Снежане, а та сглотнула, отвернулась к окну. Опустил взгляд на её грудь, что даже под безвкусной футболкой выглядела шикарно. Губы всё ещё помнят бархат её сосков и как те набухают, стоит поиграть с ними языком.

— Ты спрашивала у Али о своём муже. Почему?