Вариации на тему

— Слушай, Йонас, — пьянея от восхищения своей проницательностью, захлебывается он, — я насчет того детектива, который ты расхваливал, слушай: я только на двадцать шестой странице, но уже все раскусил. Да, да! Гаррисона убил О’Шор, тот, что в красной жилетке и с крашеными усами… Как некрашеные?.. Это же надо!.. Но жилетка-то уж точно красная, правда?.. Так слушай, слушай! Тот, что в жилетке, и есть убийца! Представляешь — только начал, до половины еще не дошел, а все как на ладони. Бросить, что ли? Неужто до конца мусолить?.. Ах, не тот в жилетке?.. Это же надо!.. Тогда, может, Джефри, помнишь, как он вздрогнул, когда Пуаро заметил, что пахнет мертвецом?.. Ну и ладно, не говори; все равно через пару страниц откроется, знаешь ведь, только я один сообразил, куда наш шеф ключ от сейфа засунул… Ха, говоришь, отгадал, кто убийца, уже на шестой странице?.. Ну, если ты такой мудрец, то, может, отгадаешь, с кем твоя благоверная проводила время восемнадцатого августа прошлого года, когда ты в санаторий ездил?.. Ладно. Приметы такие: усы у него тоже некрашеные, потому что он вовсе без усов… Усек? Всего хорошего!

Отомстив зазнайке Йонасу, читатель наш снова ныряет в роман. Теперь для сыщика наступают черные дни: все его ухищрения, все ловушки напрасны, читателя охватил скептицизм, он даже позволяет себе фыркать на мятые брюки сыщика, пропускает абзац с его рассуждениями о красотах барокко, и, чтобы как-то вернуть себе расположение читателя, сыщик вынужден вести его в ночной бар, где они слушают шансонетку, любуются сценой драки, а если и этого мало, то вместе пробираются в винный погреб, принадлежащий одному знатному сэру, где со времен короля Эдуарда хранится некая бутылка, и читатель получает возможность стереть с нее пыль веков… ну, а если и этого ему недостаточно, так сыщик тащит скептика к дочке банкира (подозреваемого в убийстве), юному, очаровательному существу (подозреваемому в убийстве), и она так искренне, во всех подробностях рассказывает о своем неверном любовнике (подозреваемом в убийстве) и о своей нехорошей мачехе (подозреваемой в убийстве), и, пока она делится с ними своими горестями, грудь ее взволнованно вздымается, глаза наполняются слезами, а главное, юная леди и слышать не желает ни о каком барокко — так что сердце очерствевшего было читателя наконец смягчается… Сыщик же только этого и ждет: трах-бах — снова пара жутких убийств, под подозрением все персонажи до одного! Все смешивается! Но дело идет к концу, пора приступать к развязке, и лишь тут на свет божий извлекается действительный виновник всех убийств: какой-то заспанный джентльмен, мельком упомянутый на нескольких страницах в начале романа… Однако соблаговолите припомнить, как странно бросил он спичечный коробок Гаррисону… И ведь отпечатков только его пальцев не было на кочерге, которой убили жертву! Что еще нужно для разоблачения убийцы? То-то! Так что не ловите ворон, читая детектив… пардон. И читатель, поняв, что его снова провели, что вновь посмеялись над его стремлением помочь правосудию, с горечью захлопывает роман. А ведь ему, читателю, так немного было нужно — лишь одно: чтобы, дав ему закрыть последнюю страницу, сыщик (и автор), молитвенно сложив руки, прошептали: «Клянусь, еще никогда не было у меня такого сообразительного читателя! Какой ум, какой глаз, и еще сам две полки дома смастерил!.. Ей-богу, если бы оказался он поблизости, я бы не прочь распить с ним бутылочку мартини, конечно ежели бы он, хитрец, сумел раздобыть ее в некоем магазине без моей помощи, хе-хе…»

Впрочем, существует читатель и другого толка. Этот и бровью не шевельнет, чтобы помочь сыщику обнаружить преступника: по его мнению, сэр Моррисон (или Гаррисон) может плавать в ванне хоть сто лет вместе со своими орфографическими ошибками. Этот читатель рассуждает так: «Сыщику платят деньги, чтобы он ловил преступника, а мне за это никто ничего не платит, напротив, с самого за книгу содрали! Так пусть сыщик и работает!» В самом захватывающем месте такой читатель может спокойно оторваться от романа и пойти хлебать щи — в то время как сыщик столько раз отрывался от недоеденного бифштекса, чтобы нащупать очередной след преступника!.. Нет, такого читателя сыщик не любит и терпит его исключительно ради тиража, и уж во всяком случае за один стол с ним он не сел бы, потому что от подобного жмота и газировки-то не дождешься, а уж мартини… пардон.