Вариации на тему: Избранные стихотворения и поэмы

Когда уже допито всё, докурено,
Набедокурено, нацедээлено,
Пристреляно, опалено, залатано,
Когда уже совсем и дела нет,
Когда свободен от любви с плакатами —

Гражданственность в чулане тлеет знаменем, —
Тогда литература стала мебелью,
Снега над Пярну вознеслись знамением
И лёгкие слова летят явлением,

Когда уже ослеп почти
И звук живёт один в закрытом черепе.
Ты эту книгу до конца прочти.
Те строки, как в бутылке, чудным вечером
Плывущей по морям безверия.

Вот выдохнул совсем – и стало холодно
И пусто, словно сердце выдохнул,
Но беспредельно легче и светлее.
И спит поэт в гробу, ему положенном,
Словно солдат на отдыхе под елью.

* * *

А ты не жди, пока меня не станет.
Тогда и разговор пойдёт другой.
Откроют винный, в сквере снег растает,
и ябеда в подъезд войдёт с клюкой.

И потрошитель ЖЭК, вершитель судеб,
закроет свои жёлтые врата.
А их слова, промолвленные всуе,
засохнут коркой у заслонки рта.

Я в двор сойду! Когда не пьёшь пять суток,
становится яснее на просвет
весны московской ледяной напиток
и в небе ангельский Аэрофлота след.

Я знаю: строки, тихие, как пчёлы,
лежат по сотам в памяти РС,
напившись мёда, но луча осколок
на мониторе мертвенном висит.

* * *

Всё тот же поворот, и дом, и дым.
Горит камин, ноябрь, наверно,
в гостиной у огня сидят они, как мы,
в той жизни, позапрошлой и неверной.

Всё это ожерелье городков,
душою облучённых поселений,
скользит под мглистый памяти покров
за поворот, и легче по осенней
листве скользить навстречу той судьбе,
где я один. За окнами всё немо.
Я говорю теперь не о тебе,
но о тепле потерянного дома.

* * *

Пора понять – перед тобой стена,
и в ней окно,
за ним лежит долина.
Когда лежишь – высокий потолок
являет побелённую лепнину.
В окне – тосканская долина, Тверь,
военная излучина притока.
Не думай ни о чём,
не трогай дверь.
Заказан путь, закончены уроки,
и в комнату спускается невесть
откуда свет, но не потусторонний.
В случайных бликах на обоях весть.

Не думая о тяжести урона,
сказать, что это всё не о тебе,
я не могу. И всё-таки светлеют
остаточные пятна на судьбе.
Ещё мерцают, медленно бледнеют.

* * *

Это всё, что мне остаётся.
Там на выходе – надпись «Вход».
Что там слышится или бьётся?

В этом сумраке мирозданья
кто остался – засел навеки.
Надоели все эти прощанья.

Я уже со всеми простился —
за здоровье, и на дорожку, —
и туманней становятся лица.

Не получится разговора.
Но фантомное эхо доходит,
эхо слов или ухо моря.

Я один, и в ночном дозоре
кошки серы, тревожны тени.
И всё ближе тихое море,
и всё дальше охранные стены.