Над всей Испанией безоблачное небо.Век кончился. Осталось меньше года.Смысл жизни остаётся где-то слева,у дачного загадочного пруда.Над всей Голландией плывут головки сыра,над пагодами домиков имбирных.Там сдобный запах дремлющего мира,он в перископе видится двухмерным.Над всей Россией тучи ходят хмуро,и в магазинах «появилось сыра».Идут войска на зимние квартиры,и на броне ржавеет голубь мира.Над всей Малаховкой летают девки круто,над зеленью прудов пристанционных.Внизу в шкафах с тоской звенит посуда,и мужики вздыхают исступлённо.Над всем Китаем дождь идёт из риса,но в атмосфере не хватает сыра.По всей Евразии летает призрак мираподобием дощатого сортира.Летит над США ширококрыло пиццас салями и, конечно, с сыром.За ней следит патрульная полицияс сознаньем веры, верности и силы.В Канаде – там идут дожди косые,густые, как на площади Миусской,где сладковатый запах керосинастоит сто лет и продают сосиски.Над Средиземноморьем голубоеразорвано пурпурно-серым взрывом.Фалафель там сражается с хурмою,сулаки бьются с хумусом и пловом,но, как всегда, нейтральны помидоры.Над Гибралтаром вьётся истребитель,взлетевшая душа 6-го флота.В компьютере там есть предохранитель.Он нас предохраняет от ошибки,чтоб не пришлось начать всё это сноваи, встав с колен в той безымянной дельте,следить над головой за тенью птицы,парящей и рассеянной в полёте.Глядишь – и улетит, нас не заметив,к далёкой, нам неведомой границе.Я, как всегда, один лечу безбожнонад океаном, беспредельно-снежным.Двойное виски ставлю осторожно.На стюардессу я гляжу безгрешно,как на заливы Северной Канады,и мир пульсирует на телепанораме.Так славно ощущать себя агентомАнтанты, в белой пробковой панаме,Джеймс-Бондом в лёгкой шапке-невидимке.И, пролетев над Англией, как ангел,в Италии остаться у заливаслучайно и как будто по ошибке.И пить кампари, чтоб не опознали.В вечернем баре девке в мини-юбкеслегка и бескорыстно улыбнутьсяс надеждой, чтобы, опознав,ещё налили.