Вариант «И»

– Мы были очень разочарованы, когда это ожидание не оправдалось, – добавили Уста. – Движение, конечно, не умерло, однако ожидать от него положительных результатов в обозримом будущем, увы, не приходится.

Я позволил себе улыбнуться.

– Но, эмир, я и не имел в виду Америку. Хотя бы потому, что традиции ее отношений с исламским миром носят скорее негативный характер, а поведение этой страны в отношении известных вам мусульманских стран, выливавшееся в последние десятилетия в весьма прискорбные события, делают такой вариант совершенно неприемлемым, не так ли?

– По какому же пути идет караван ваших мыслей, посол?

Фигурально выражаясь, я давно уже держал в руке гранату с выдернутой чекой – и только предохранительная скоба, которую я прижимал ладонью, предотвращала взрыв. Но сейчас настал миг – и я швырнул гранату, незримую, на стол перед ними.

– Я имею в виду Россию, эмиры, – сказал я спокойно.

И граната взорвалась. На несколько секунд оба они утратили дар речи. Потом переглянулись. И покачали головами.

– Согласитесь, – не теряя времени, я кинулся в рукопашный бой, – что страна, правительство которой я здесь представляю, обладает многими, если не всеми качествами, о которых я говорил. Это большая страна, очень большая. Все еще не только сохраняющая военное могущество, но продолжающая и развивать его – а при наличии определенных предпосылок развитие это может двинуться вперед неслыханными темпами. Страна не только вывозящая сырье, но и промышленная; разумеется, уровень этой промышленности сегодня уступает японской, американской, западноевропейской. Но при наличии средств – история моей страны показала, что мы способны решать грандиозные задачи в исторически краткие сроки путем такого напряжения сил, на какое другие вряд ли способны. Военная и экономическая мощь неизбежно породят на свет и могущество политическое – особенно при поддержке исламского мира. Представьте себе этот ваш мир, обладающий таким лидером! Это, кстати, сразу же сплотило бы все страны ислама: для сплочения, как вы понимаете, необходим мощный тяготеющий центр. Россия станет им. У нас есть все для этого – кроме одного: денег. Но они есть у вас. И кроме другого: духовной динамики. Но это – преодолимый недостаток.

Я невольно сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Уста немедленно воспользовались ею.

– Но, – медленно проговорил он, – Россия – не исламская страна. Большинство исповедующих истинную веру народов еще в конце прошлого века отделились от нее. А те, что остались, вряд ли могут сыграть серьезную роль.

– Во-первых, в России исповедует ислам порядка сорока миллионов человек, – возразил я. – Не так уж и мало. Во-вторых: да, Россия сегодня в целом – не исламская страна, верно. Но я не назову ее и страной христианской, как, скажем, Соединенные Штаты. По ряду причин, о которых сейчас говорить вряд ли стоит, Россия во многом так и осталась страной языческой. Христианство ныне лишено былой динамики, слишком инертно, чтобы всерьез выполнять свою миссию. Оно более, чем когда-либо, стало религией формальной, лишенной тех корней, что проникают в сердце каждого верующего человека и питают Церковь живыми соками. Встав на путь восстановления и приумножения своей материальной базы еще в восьмидесятые, девяностые годы прошлого века, – простите меня, эмиры, но я привык пользоваться принятым у нас летосчислением, – Православная церковь так и не нашла в себе сил, чтобы со временем перенести главные усилия на нелегкий труд взращения дерева веры, которое со временем становится могучим и способно напитать своими плодами и укрыть своей тенью всех людей – но первоначально, пребывая еще ростком, нуждается в постоянном и заботливом уходе, который в свою очередь требует сил и, не побоюсь сказать, подвижничества. Однако оно не привилось на почве восстановленной Церкви, так и не сумевшей подняться над кругом мирских забот, кроме как на словах. Вот почему она сегодня слаба. Ислам же, в свое время взращенный подвигами многих и многих, напротив, пустил глубокие корни – столь глубокие, что сейчас уже никому не под силу было бы их вырвать; и корни эти дают все новые и новые побеги. Он динамичен. И если приложить некоторые усилия, то они окупятся в России очень и очень скоро.

– И все же, здесь счет пойдет на столетия.

– Да – если иметь в виду инфильтрацию ислама. Это действительно длительный процесс. Но я рассчитываю на совершенно другой вариант.

– Если вы объясните нам…

– Для этого я и попросил вас оказать мне любезность. Видите ли, в ближайшие два-три десятилетия в России, весьма вероятно, будет восстановлена монархия…

Оба заметно оживились, и во взглядах, какими они обменялись, более не было скепсиса.