Вариант «И»

«…После вручения верительных грамот недели две прошли внешне спокойно: я входил в курс дел, выяснял, кто есть кто, и прежде всего – кто является королевским ухом и кто – устами Его Величества. Разумеется, можно было просить о приеме самого короля – однако всякий хоть сколько-нибудь опытный дипломат понимает, что официальный глава государства – тем более, если это монарх, которого не беспокоят предвыборные кампании – никогда не позволит себе опуститься до того, чтобы не только вести серьезный и рискованный разговор с послом, тоже лицом официальным, но и просто выслушивать такие вещи. Монарх может высказывать какие-то нестандартные идеи либо в разговоре с равным себе, либо общаясь с неофициальным, и потому особо доверенным посланцем такого лица. Точно тем же должен руководствоваться и посол: от министра иностранных дел страны, в которой аккредитован, он получает официальные оценки и точки зрения, подлинные же, почти всегда достаточно глубоко укрытые, может узнать лишь, контактируя с лицом неофициальным, чья близость к вершине власти не рекламируется – однако и не держится в строгом секрете, иначе эту близость невозможно было бы использовать. У нас, разумеется, были свои информаторы и в этой стране, хотя для того, чтобы они откровенно поделились со мной своим знанием, пришлось предпринять некий демарш в Москве. Так или иначе, уже в начале Мухаррама я знал не только с кем, но и (что даже важнее) как надо разговаривать.

К счастью, и Ухо государя, и Уста его были единомышленниками – во всяком случае, в области прагматического, а вовсе не фундаменталистского подхода к реальности. Будь это не так – с каждым из них пришлось бы разговаривать в отдельности, следовательно – один оказался бы первым, другой – вторым, и тем самым я приобрел бы самое малое одного недоброжелателя при дворе – и притом недоброжелателя весьма влиятельного, поскольку оба вазира хотя и не носили официальных министерских званий, но были ближайшими советниками государя – неофициальными, иными словами – ни тот, ни другой не несли ответственности за государственную политику, и потому способны были принимать неординарные решения. Это и было тем, что мне требовалось.

Еще неделя ушла на то, чтобы устроить задуманное мной свидание с обоими этими людьми. Мне нужно было разговаривать одновременно и с тем, и с другим – я хотел не только быть услышанным, но был заинтересован и в том, чтобы самому услышать первый, непосредственный отклик на сказанное – услышать от человека, который неизбежно должен был рассуждать по той же схеме, как и его принципал: иначе он не мог бы быть Устами.

Для осуществления своего замысла я воспользовался приближавшимся праздником Российской Конституции, что давало мне возможность устроить официальный прием, не вызывая никаких особенных подозрений.

Прием прошел вполне пристойно, я бы сказал, даже успешно: хотя король и не удостоил нас посещением, но его брат, он же министр иностранных дел, приехал и задержался даже сверх ожидаемого. Его сопровождали и оба нужных мне человека. Это был первый мой опыт в исламском государстве, где устраивать такого рода мероприятия сложнее, чем в христианских странах: пророк, как известно, запретил употребление алкоголя. Однако в посольстве были специалисты по организации таких сборищ; напитки были – но не на глазах, однако заинтересованные знали, где их найти. Сухой режим экономит время; принц Фахт уехал относительно рано, и оба моих приглашенных покинули зал вместе с ним – чтобы через несколько минут появиться вновь, но уже наверху, с бокового входа и, так сказать, неофициально. Стол был накрыт в комнате рядом с моим кабинетом. Однако вместо двоих, ожидавшихся мной, явились трое. Третий, впрочем, имел задачу весьма узкую: вооруженный детектором, он лишь убедился в том, что никаких пишущих аудио– и видеоустройств в комнате и вблизи нее не имеется, и скромно удалился, оставив, однако, прибор, который стал бы громко возражать, если бы какая-то электроника вдруг включилась. Все это было в порядке вещей, и я нимало не обиделся. С моей стороны, кроме меня, не присутствовало никого: то, что я собирался сказать, вовсе не было поручено мне московским начальством, и узнай оно тему разговора, – вряд ли пришло бы в восторг. Хотя – как знать.