Вариант «И»

В Таджикистане юноша работал в колхозе, был чабаном; года через два перебрался в район Пенджикента, где тоже нашлись какие-то близкие – во всяком случае, так это объяснялось властям. Возможно, был формально кем-то даже усыновлен; по рассказам тогдашних свидетелей – чуть ли не раисом тамошнего колхоза, человеком влиятельным, из рода, задававшего в тех местах тон. Однако работал вместе со всеми, не пользовался никакими преимуществами; одновременно учился в школе, где выделялся блестящими успехами – хотя сейчас трудно уже установить, насколько рассказы обо всем этом соответствуют истине. Фактом является то, что (и это установлено уже совершенно документально), окончив школу с золотой медалью и обладая необходимым трудовым стажем, он в 1975 году был принят в Московский Институт международных отношений и в 1980-м успешно его окончил, причем не переводчиком или экономистом, а дипломатом, и как человек, обладающий несомненным пролетарским происхождением, был направлен на работу в Советское посольство в Турции – третьим секретарем. Тут сыграло роль, наверное, знание им языков Среднего Востока – хотя как раз турецким он владел далеко не в такой степени, как фарси или арабским. Там Абдул Саидович – или, если называть его настоящим именем, Александр Михайлович, великий князь и престолонаследник – прослужил четыре года, а затем совершенно вроде бы неожиданно был переброшен, как тогда любили говорить, в посольство во Франции – на ту же должность. Не исключено, что он имел там отношение к анализу франко-исламских отношений, прежде всего к алжирскому пакету проблем, поскольку движение ортодоксальных и крайне воинственных мусульман тогда уже представлялось в Европе достаточно серьезным деструктивным фактором. Можно предположить, что он как-то соприкасался и с темой исламского терроризма – следовательно, находился в определенных отношениях с разведкой, хотя, насколько известно, в кадрах ее не состоял – во всяком случае, прямых доказательств тому нет.

Казалось, что карьера молодого дипломата будет развиваться последовательно и успешно; однако получилось скорее наоборот, и в этом вряд ли можно обвинить кого-либо, кроме него самого. Причина заключалась в его женитьбе; в 1985 году, когда в Советском Союзе начались уже небывалые и для большинства неожиданные перемены, но министром иностранных дел пребывал еще Андрей Андреевич Громыко, вслух говоривший по-новому, но про себя мысливший все тем же привычным образом, – посольский секретарь выкинул вдруг неожиданный кунштюк: женился на коренной француженке, и добро бы еще скромного происхождения – однако Софи-Луиза происходила, ни много ни мало, из Бурбонов, пусть Орлеанских, но тем не менее в жилах ее текла кровь королей Франции, и голубизна этой крови не была разбавлена никакой посторонней каплей – родословная ее была безупречна, о чем свидетельствовал даже и Готский альманах, эта инвентарная книга государей. У нас нет сведений о том, как неожиданный мезальянс (с точки зрения французской стороны) был воспринят семейством; так или иначе, студентка-физичка, в своих интересах следовавшая за своим великим, хотя и не прямым родственником герцогом Луи де Бройлем, одним из столпов физики середины века, – целеустремленная девушка сделала по-своему. Однако тот факт, что благородная фамилия приняла это событие, не впадая в истерику, заставляет полагать, что им была – строго конфиденциально, разумеется – открыта история и происхождение коммунистического дипломата. Иного объяснения мы не видим.