Варяги и Русь

Путаница могла возникнуть из-за одновременных посольств преденецентов и ободритов. Источник хрониста при дворе Людвига, наблюдая одновременное посольство сразу нескольких не слишком хорошо знакомых ему народов, вполне мог принять послов малоизвестных преденецентов за находившихся здесь же более известных ободритов. Тем более что те и другие тогда говорили практически на одном языке. Могло сказаться и то, что у живших на Дунае преденецентов действительно существовало и другое, фонетически схожее, с ободритами название. В этом плане интерес представляет список Баварского географа живущих за пределами Франкской империи славянских племён. Как ни странно, но так хорошо известные франкам в IX в. и не раз бывавшие при дворе императора преденеценты в нём не упоминаются, но вместе с тем указываются некие племена Attorozi и Eptaradici (ободриты в том же источнике названы Abtrezi), помещённые сразу за племенем Neriuani. В случае если под последними понимались неретвяне, т. е. жившие по реке Неретве славяне, то локализация Attorozi и Eptaradici приходится на Балканский полуостров, т. е. примерно на тот регион, где могли жить «пропущенные» преденеценты. В сообщении франкских анналов 822 г. все славянские послы, включая ободритов и преденецентов, были названы обобщающим термином «все восточные славяне» (omnium orientalium Sclavorum). Схожий термин «восточные ободриты» (orientalibus Abodritis) франкский хронист употребляет под 823 г. для южнобалтийских ободритов. И выделение южнобалтийских ободритов как «восточных» не может не показаться странным в том случае, если бы в это время существовали и ободриты на Дунае, для которых «восточное» название подходило бы куда лучше.

Схожую путаницу показывает и Баварский географ, помещая «северных ободритов» по соседству с данами, а «восточных» упоминая лишь через значительный промежуток, так что по логике повествования они должны были бы жить где-то в другом месте. Однако если под «восточными ободритами» франкских анналов 823 г. могла пониматься только восточная часть ободритских племён или «ободриты в узком смысле», населявшие междуречье Травы и Варнова, то можно думать, что и посольство к императору прибывало именно от этой «восточной» ветви, столицей которой был Мекленбург. Это ли их «восточное» название послужило причиной путаницы, в результате чего плохо знакомые с реалиями юга Балтики придворные императорского двора интерпретировали его как «восточные, по отношению к франкам», и отождествили со схоже звучащими именами балканских славян, или что-то другое, выяснить на основании скупых свидетельств не представляется возможным. Однако некоторая путаница относительно деления ободритов и их локализации во франкских источниках в это время, конечно, имела место, а единичное упоминание ободритов на Дунае, входящее в противоречие с другими сообщениями Баварского географа, слишком ненадёжно для принятия его как источника происхождения названия ободритов.

Попытки объяснить этноним ободритов из самых разных языков неоднократно принимались в прошлом. Кроме уже приведённой выше попытки этимологии от славянского «обдирать»-«грабить», известна версия происхождения этого названия из греческого «apatrdes»-«безродные»[443], вполне справедливо раскритикованная О. Н. Трубачевым. В. Крогманн пытался объяснить его из древнего индоевропейского обозначения воды «водор»[444], совершенно не замечая, что в славянском языке «вода» так «водой» и называется, а вовсе не «водором». Это мнение было с исчерпывающей критикой отвергнуто М. Фасмером[445]. Не находит никаких подтверждений и предположение о связи этнонима ободритов с названием реки Одры, появившееся в XIX в.[446] и наиболее подробно разобранное польским лингвистом Т. Лер-Сплавинским[447]. Иногда оно упоминалось и в более позднее время, причём спорность такой трактовки признавалась самими исследователями[448]. Подобный разброс мнений очень наглядно показывает, насколько сложно объяснить данное название из славянского, насколько оно нехарактерно для славянских племён региона и насколько мало известно о происхождении ободритов как лингвистам, так и историкам. Нам кажется, что в тупик учёных в данном случае завела неверная методология. Большинство попыток разъяснения этимологии ободритов брало во внимание лишь известные их формы записи на латыни, практически не анализируя при этом историю самого народа, а также особенности текстов и авторов хроник, упоминавших «ободритов». Не менее важным для исследования вопроса является и объяснение не только форм упоминаний, но и географическая локализация источников, а также «обратная методика» — попытка осмысления не только упоминаний, но и неизвестности (или намеренных неупоминаний) формы «ободриты» источникам, достоверно знавшим этих славян.

III. 1. «Франкская традиция» и англо-саксонские источники