Варфоломеевская ярмарка

Требл-Ол. По чьему приказу он это скажет?

Нокем. А, явился, полоумный? (Кричит в сторону палатки.) Налейте-ка нам еще по стаканчику, Урса, мы выпьем вместе!

Требл-Ол. А я не решаюсь пить без приказа, капитан.

Нокем. Ах, растуды его! Он и оправиться не решается без приказа! Ну, ладно! Дай сюда чернила, перо и бумагу, - я напишу тебе приказ!

Требл-Ол. Это должен быть приказ судьи Оверду.

Нокем. Знаю, приятель. Ну-ка, Уит, неси выпивку.

Капитан Уит. Пгошу вас, капитан, потогопитесь. Вас ожидают благогодные дамы. (Уходит и вскоре возвращается с вином.)

Нокем. Вот и готово. (Подает Требл-Олу бумагу.) Видишь, написано: Адам Оверду.

Требл-Ол. Ну, теперь я пью за ваше здоровье, капитан.

Нокем. Пей, да поживей. Я сейчас вернусь.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

За палаткой Урсулы. Оверду сидит в колодках. Проходят посетители ярмарки.

Входит Куорлос с брачным свидетельством в руках. За ним Эджуорт.

Куорлос. Ну, сэр, вы свободны. Смотрите, впредь будьте осторожнее, чтобы вас больше не накрыли.

Эджуорт. Сэр, не желаете ли зайти сюда, в домик Урсулы, и потешиться с шелковым платьицем и бархатной юбочкой? Мне тут обещали парочку хорошеньких дамочек. Могу с вами поделиться.

Куорлос. Оставьте их для своих товарищей по распутству; я вам не компания, сэр! Если бы я не простил вам той большой пакости, не желая руки марать, я оттрепал бы вас по заслугам, чтобы научить, к кому обращаться с подобными предложениями. Ступайте своей дорогой, а со мной можете больше не разговаривать. Вам впору только с палачами объясняться. Порка - слишком скромное наказание для таких, как вы.

Эджуорт уходит.

Жаль, что я воспользовался услугами этого субъекта: он имеет все основания предполагать, что я - его же поля ягода: facinus, quos inquinat, aequat, {Преступление кого марает, тех и равняет. (Лат.)} но очень уж мне хотелось, шутки ради, добыть это брачное свидетельство. Вообще-то говоря, если прочие обстоятельства не будут мне благоприятствовать, приобретение этого документа ничего мне не даст. Подумать только, ведь если оборванец отметил не мое слово, тогда все это я затеял совершенно зря; к тому же еще, оставив с ней Неда Уинуайфа, я предоставил ему все преимущества, вместо того, чтобы воспользоваться ими самому. Он, чего доброго, порасскажет ей, что я кутила и развратник, и совершенно истребит в ней всякое доброе чувство ко мне. Я, впрочем, сделал бы то же самое, если бы мне представилась возможность. Одна надежда на то, что она женщина с характером, и, кажется, не легкомысленная. Но, конечно, если уж приходится строить какие-то надежды на постоянстве женщины, значит, дело дрянь! Честное слово, я готов бы отдать все, что имею, вплоть до плаща и шпаги, лишь бы встретить этого оборванца, которому мы вверили свою судьбу, и узнать у него, какое же слово он выбрал. Иначе мне просто жизни нет! Нужно будет поискать его. Но кто это?

Входят Брисл и стража с Уоспом.

Уосп. Сэр, вы рогоносец и самодовольный осел, а не констебль.

Брисл. Ладно, ладно, суй ногу в колодку. Вот так.

Уоспа сажают в колодки.

Уосп. От тебя разит чесноком и луком, стервец!

Брисл. А тебе-то что до этого? Сиди себе спокойно в колодках, благо никто не трогает. А захочешь повонять, не стесняйся, штаны выдержат. Ну, прощайте, сэр, не горюйте.

Куорлос. Как, да это Нампс? Как ты сюда попал, Нампс?

Уосп. Это не ваше дело, как попал, так и попал. Нечего глаза пялить!

Куорлос. Да я не хотел тебя обидеть, Нампс. Я думал, ты устроился сюда шутки ради, для вида.

Уосп. Еще чего выдумали! Может, на продажу? Идите по своим делам, а меня оставьте в покое.

Куорлос. Да я о тебе же забочусь, Нампс. Не жмет ли тебе ноги?

Входит Xеггиз.

Брисл. Ну как, друг Хеггиз? Что сказал его благородие судья Оверду насчет преступников?

Хеггиз. То-то и есть, что ничего не сказал. Да что и как бы он мог сказать, если его нигде найти не могут? Весь день-деньской искали его по всей ярмарке, с семи часов утра, как сквозь землю провалился. Его писцы не знают, что и думать. До сих пор не могут начать ярмарочный суд. Да вот и они, кстати!

Входят другие полицейские, ведя ребби Бизи.

Брисл. Ну, что с ним делать, как по вашему усмотрению?

Хеггиз. По моему усмотрению, посадить его в колодки, всем на "посмотрение", и пусть посидит часок-другой, пока не появится его благородие, судья.

Брисл. Ладно, друг Хеггиз. Ну-ка, сэр! (Уоспу.) Вот вам и компания. Откройте-ка колодки.

Когда полицейские открывают колодки, Уосп быстрым движением вытаскивает ноги

из башмаков и просовывает в них руки вместо ног.

Уосп (в сторону). Я с тобой еще хорошую штуку сыграю.

Брисл. Пожалуйте вашу ногу, сэр!

Куорлос. Как! Ребби Бизи! И он здесь!

Ребби Бизи. Я повинуюсь им, но не боюсь их. Лев рыкающий страшен, но кусать он не может. Я счастлив, что отторгнут от язычников страны сей и ввергнут в колодки за святое правое дело.

Уосп. Кто вы будете, сэр?

Ребби Бизи. Я - во скорби ликующий, восседающий здесь, дабы прорицать гибель и разрушение ярмарочных игрищ, бесчинства и пивопития, я - скорбящий и воздыхающий об исправлении нравов.