Вангол

— То-то, я смотрю, ты кислый сидишь. Да, задал ты мне задачку. Значит, родная сестра майора НКВД Сергеева являлась сожительницей врага народа Переверзева, оказавшего при задержании вооружённое сопротивление, в результате которого погиб майор Сергеев. Да, ёлки-палки, если это в рапорте отразить, много вопросов появится. А на вопросы надо будет отвечать. Нам с тобой, кстати, тоже придётся на эти вопросы отвечать, Сергей Михайлович. Что там на Переверзева-то было?

— Два анонимных письма, в которых сообщено, что у него в мастерской под видом клиентов собираются подозрительные личности, ведут беседы политического характера, в которых критикуют политику партии и правительства.

— Всё?

— Пока всё.

— Твою мать! Найдите этого анонима, из-под земли найдите. До меня только сейчас дошло. Переверзев — это же сапожник, я же, бля, в его сапогах хожу, какая сволочь на него пасквиль накатала?! Найдите мне эту гадину, я его этими сапогами на этом ковре размажу!

Начальник управления был просто взбешён. Его крупное лицо пошло пятнами. Он расстегнул воротник на шее и, с силой ударив по столу кулаком, с негодованием замотал головой:

— Из-за какой-то гниды столько людей положили. Какие на х…р там подозрительные личности, какие беседы? Короче, так. Дело закрыть, всех погибших захоронить, как положено. Майора Сергеева посмертно представить к ордену Красного Знамени. Я о нём всегда был высокого мнения. Образец исполнительской дисциплины и преданности делу. Он, даже зная о том, что его сестра в близких отношениях с Переверзевым, пошёл на его задержание. Какого чёрта тот начал стрелять?!

— Виктор Иванович, если ночью, не дай бог, ко мне вот так же придут, я тоже начну стрелять. Поверь, не потому что я в чём-то виноват, а потому, что я всегда злой спросонья.

— Спасибо, что предупредил, по необходимости будем брать тебя после обеда, ты после обеда всегда добрый.

— Ну, Иваныч, я ж пошутил.

— Я тоже. Ладно, что случилось — уже не изменишь. А племяша его непременно отправим учиться. Лично ходатайствовать буду, друзьям напишу, чтобы помогли парню. Непременно найдите его — и ко мне, как вернётся. Вопросы есть?

— Вопросов нет, всё ясно. Разрешите идти?

— Идите.

Как только дверь кабинета закрылась за вышедшим замом по оперативно-разыскной работе, на столе зазвонил телефон. Начальник управления поправил на себе китель, застегнул воротник, встал и взял трубку.

— Слушаю, товарищ комиссар. Так точно, товарищ комиссар. Будет исполнено, товарищ комиссар.

Осторожно положив трубку на аппарат, он сел в кресло. Глубоко задумавшись, долго водил карандашом по листу чистой бумаги, рисуя какие-то замысловатые фигуры.

Приезд начальства всегда создавал кучу проблем, а после начала строительства Байкало-Амурской магистрали, которое курировал лично Лаврентий Павлович, эти приезды стали настолько частыми, что волей-неволей начальник управления обрастал всё новыми и новыми личными знакомствами с приезжавшими из Москвы ответственными работниками. Это было хорошо. Плохо было то, что он теперь постоянно был на виду и под контролем. Уже несколько лет как натянутая пружина. Хотя, наверное, и это было неплохо, показатели в управлении были неплохие, и вообще он был на хорошем счету у руководства. Сняв трубку внутреннего телефона, он вызвал машину, туго затянув портупею и поправив перед зеркалом фуражку на голове, вышел из кабинета.