Вампиры [Vampire$] (ЛП)

Джек не стал делать паузу, чтобы приостановить этот поток полотенцем, свободной рукой. Вместо этого, он схватил кол, приставил его к сердцу одного из своих самых близких товарищей и с силой вогнал его туда, одним твердым ударом.

Было еще больше молитв, но Феликс их не слышал. Он ничего не слышал, кроме стука своего собственного сердца и задавался вопросом, был ли это страх или ненависть к зверям, которые сделали это необходимым.

Через некоторое время Феликс понял, что он единственный, кто все еще стоит там, кроме людей епископа, готовых забрать тело. Осознав это, он кивнул самому себе и отошел назад, уступая им место. Но только прежде чем сделать это, он вытянул шею, чтобы увидеть надпись на другой стороне кола.

Она гласила: — Ни единого проклятого сожаления.

Глава 26

— Рим, — сказал Феликс и все сидящие за столом умолкли.

— Рим, — повторил он. — Мы должны добраться до Рима.

И они посмотрели на него так, словно он был каким-то грубым нарушителем, но он на самом деле, ничего такого не сделал. Он оценил гостеприимство епископа, и он хорошо знал, что всем были нужны эти спокойные часы в огромном доме.

Но черт возьми! Пришло время посмотреть в лицо фактам. Вампиры все еще были там.

Все еще ищущие их.

Все еще монстры.

Феликс повернулся к Адаму.

— Может ли Церковь отправить нас туда? Незамедлительно?

Адам моргнул, уставился на него, взглянул на Кроу, сидящего напротив него.

Кроу вздохнул и посмотрел на свою пустую тарелку. Он выглядел усталым.

— O'кей, Феликс, — сказал он тихо, — давай поговорим.

Он отодвинул свой тяжелый стул от огромного епископского стола и встал. Он окинул взглядом всех сидящих за столом.

— Давайте все поговорим, — сказал он с бледной улыбкой и попросил их проследовать за собой.

Феликс, охваченный подозрениями заколебался, затем встал с остальными — включая епископа — и последовал за Кроу в Общую Комнату. Епископ занял свое обычное кресло, великолепное расшитое нечто, похожее на трон. Джек уселся в большое кожаное кресло рядом с ним. Феликс остался стоять рядом с огромным камином. Остальные расселись вокруг огромной кучи оборудования, принадлежащего Команде, сложенного в центре комнаты. Они принесли его вместе с останками Карла. Арбалеты и арбалетные болты и пики и запасные пистолеты и несколько кейсов с серебряными пулями. Все это было свалено как попало, потому, что именно так они загрузили это в моторхоум, и именно так они привезли это в дом, потому, что в моторхоуме не было достаточно места, чтобы хранить эти вещи как должно — подальше от тела Карла.

Но почему-то это казалось важным в то время.

Когда они все расселись и сигареты были закурены и служки нашли столь необходимые пепельницы…

— Хорошо, Феликс, — начал Джек Кроу, — давай послушаем.

Феликс помолчал мгновение, пытаясь что-то прочесть по глазам Джека. Был ли там где-то вызов? Что-нибудь?

Без разницы.

И он начал:

— Они были объектом охоты. Они не знали, кто охотился за ними и где они были. Все, что они знали, что кто-то захватил дом Даветт и даже если это было верно… Если это было верно, у них по-прежнему недостаточно людей, чтобы взять цель.

— Я понятия не имею, как взорвать эту стену, как планировал Карл. Кто-нибудь разбирается во взрывчатке достаточно хорошо?

Когда все отрицательно покачали головами, наступила пауза.

Феликс кивнул, довольный.

— И было-бы самоубийством спуститься в эту темноту от солнечного света. Помните бога в Клебернской Тюрьме?

Он не дождался ответа.

— У этой Команды ничего не было. Некуда бежать, недостаточно огневой мощи для боя, некуда укрыться — но одно. Рим. Мы должны добраться до Рима. И я имею в виду: сейчас.

После этих слов стало тихо. Некомфортно и тихо и все глаза обратились к Джеку Кроу, но лишь епископ нарушил молчание и заговорил следующим.

— Если вы простите меня, — начал он, ласково кивнув Джеку, — Я думаю, что этот молодой человек прав. — Он сделал быстрый жест, чтобы сгладить впечатление, произведенное его словами. — Я не хочу вторгаться, Мистер Кроу, я уверяю вас. Но я ухаживал за людьми всю свою жизнь и многие из них были солдатами и… И вы — все вы — должны отдохнуть.

И все глаза обратились к Джеку и затем наступило долгое молчание, долгое тяжелое молчание, прежде чем он вдруг кивнул.

— O'кей, — сказал он тихо.

Слишком тихо для Феликса.

— Что? — спросил он, подавшись вперед.

Джек посмотрел на него, глаза его были мертвы.

— Я сказал «o'кей.» Рим.

Феликс кивнул. Ничего больше.

— Прекрасно, — сказал епископ с видимым облегчением. — Утром Отец Адам и я позвоним..

— Как насчет сегодня? — прервал Феликс. — И пока я нахожусь в этом, разве вы не думаете, что нам нужно двигаться дальше? Эта полная темнота и они знают, что мы знаем епископа, не так ли?

Епископ улыбнулся и встал с кресла.

— Не волнуйтесь, молодой человек. Я думаю, что пребывание в этих стенах может вызвать у них большую боль.

Так оно и было. Это больно.

Даже здесь, вдали, ужасные мучения от этого страшного витражного стекла накаляли, раздували муки агонии через Молодого Хозяина замков.