Вампиры пустыни

Будь Смит здоров, Уинслоу сказал бы, что все это было обманом зрения. В гнилых зарослях западного берега с человеком и не такое могло случиться. Он видел, как гниение поражало здесь сам разум людей, и боялся за собственный рассудок.

— О, — сказал Уинслоу.

Больной вытянулся на койке.

— Я куплю эту штуку отправлю ее Хейлингу.

— Глупости, — сказал Уинслоу. — Не надо.

— Вы не верите, так почему бы мне не послать ее ему? Я покажу Хейлингу! Он слепой глупец и считает, что в нашем мире нет порождений дьявола. Но что такое этот мир, друг мой, и кто такие мы? Все это ужасно и отвратительно. Приведите Суджу, старина.

— Вздор! Лежите и отдыхайте, — сказал Уинслоу.

— Мне нужен Суджа, этот старый негодяй. Приведи его, настаивал Смит. — сказал Смит в срочном порядке. — Я должен отправить Хейлингу эту штуку. Хотелось бы видеть, как Хейлинг или кто-нибудь из его домашних оцепенеют от страха. Они увидят больше, чем запястье. О Боже! какова же тогда голова?

Он задрожал.

— Мне нужен Суджа, — простонал он.

Уинслоу вышел из палатки и послал мальчишку за Суджей. Старик приполз на четвереньках. Суджа был чудовищно старым, иссохшим и слабым. Но в его глазах светился живой взгляд; они казались фонариками, вделанными в корявый ствол дерева. Старик остался стоять на коленях у койки Смита. Двое умирающих заговорили на своем языке, который Уинслоу не мог понять. Они говорили долго, перебивая друг друга. Уинслоу курил. Суджа умирал уже давно — лет двадцать или тридцать. Люди из племени не знали, сколько он живет на свете. Смит умрет завтра, сказал себе Уинслоу. Суджа и Смит продолжали разговаривать. Наконец они пришли к согласию, и Суджа выполз из палатки.

— Достаньте из моего сундука сотню долларов, — сказал Смит. — И когда я умру, вы отдадите ему мою одежду и одеяла, все до последней вещи.

— Как скажете, — пожал плечами Уинслоу. Он извлек из сундука сто долларов. Вскоре старый колдун вернулся. Он принес сверток — большой лист, перевязанный пальмовыми волокнами, а сверху коричневая бумага с надписью красными буквами: «Обращаться с осторожностью». Это была очень ценная бумага, и никто в племени, кроме Суджи, не отважился бы к ней прикоснуться. Суджа сказал остальным, что красные буквы были могучим заклинанием.

— Вот оно, — сказал Суджа.

— Отдайте ему деньги, — нетерпеливо сказал Смит.

Он повернулся к Судже и тихо заговорил с ним на незнакомом языке.

— Это не мое, Суджа, а Джона Хейлинга. Скажи это.

Суджа что-то забормотал. Затем Уинслоу услышал слова: «Шон Эйлин».

Симкокс Смит посмотрел на Уинслоу.

— Он отдает это Хейлингу, Уинслоу, — с торжеством сказал он.

— Это тоже часть его мумбо-юмбо? — с некоторым презрением осведомился Уинслоу. Но в глубине души он едва ли испытывал презрение: сказывалась ночная чернота, мерцание лампы в темноте и странная, жуткая фигура колдуна…

— Шон Эйлин, — бормотал Суджа, пересчитывая свои доллары.

— Так и есть, — сказал Смит. — Будет действовать только на владельца и его близких. Нужно передать. Мы дали это рабу и тот умер.

— Что за ужасная идея, — сказал Уинслоу.

— Вы отошлете это. Ради меня, прошу, — сказал Смит. — Вы обязаны.

— Ну хорошо, — сказал Уинслоу.

Смит дрожащими руками уложил сверток в жестянку из-под бисквитов.

Старый Суджа выполз в темноту.

— Когда этот старый дьявол поблизости, я готов поверить во все, что угодно, — сказал Уинслоу.

Смит улыбнулся.

— Это правда. Теперь эта штука принадлежит Хейлингу. Давно хотел отправить подарок нашему Фоме неверующему. Жаль, что не доживу и сам не увижу… Вы отправите посылку, Уинслоу?

— Да.

— Обещаете? Слово чести? — настаивал Смит.

Уинслоу достаточно неохотно дал обещание. Смит был доволен. В десять часов вечера он умер во сне.

Уинслоу собрал все его бумаги и коллекции и отправил их на побережье с носильщиками и каноэ. Пакет с фетишем, купленный Смитом у дряхлого колдуна, он самолично отправил в Англию, адресовав посылку А. Д. Хейлингу, 201 Лэнсдон-роуд, Сент-Джонс Вуд[18]. К тому времени Уинслоу вернулся к привычному образу мыслей. Он верил лишь в наглядно видимое и злился из-за того, что позволил себе увлечься словами и поступками Смита и старого Суджи.

— Конечно, это абсурд, — сказал вслух Уинслоу, сдвинув брови. И добавил:

— Но какая отвратительная идея!

К посылке доктор приложил письмо, в котором упомянул, что Симкокс Смит часто говорил с ним о своем научном сопернике в Англии. Уинслоу также вкратце изложил случившееся накануне смерти Смита и коротко описал старика Суджу. Колдун был, очевидно, очень стар, и все туземцы на многие мили вокруг боялись его. Климат и переутомление, добавил доктор, в последнее время явно повлияли на рассудок Смита. «Я не должен был бы это отправлять, но я связан честным словом», — писал Уинслоу.

Затем он благополучно позабыл о фетише, и посылка вместе с письмом отправилась в Англию на следующем пароходе компании «Элдер Демпстер».