«Вам — взлёт!»

Однажды задумали на Н-ском аэродроме выучить летать храбрую обезьяну. Стали водить ее на летное поле. Люди летают обезьяна смотрит. Потом подпустили обезьяну к машине и видят — хитрюга повторяет все действия летчика перед взлетом: осматривает и трясет винт, заглядывает в баки, надевает парашют… Словом, на то она и обезьяна, чтобы обезьянничать. И очень скоро полетела храбрая обезьяна. Хорошо полетела. Десять полетов сделала — все в порядке, а на одиннадцатом разбилась. Почему? Вспомнила в воздухе, что не осмотрела перед полетом машину, и на высоте четырехсот метров полезла из кабины на крыло потрясти винт…

Это, конечно, шутка, но есть в ней серьезный смысл. Можно научиться ворочать рулями вправо-влево, можно запомнить, что делать на взлете и на посадке, и даже довольно точно копировать все движения инструктора, который даст тебе первые «вывозные» полеты, но это еще совсем не значит научиться летать. Секрет любого полета — самого сложного и самого простого — в ясном, четком, глубоко осмысленном понимании происходящих с машиной явлений. Это главное, а все остальное второстепенное. И никакая даже виртуозная техника пилотирования не выручит человека в сложном положении, если он не может разумно оценить воздушную обстановку.

Каждый молодой летчик до известной поры побаивается полета. В этом нет ничего зазорного это нормальный, что называется, законный страх перед неведомым. Побороть его можно двумя путями: пренебрежением опасностью или точными, надежно выверенными знаниями. Последний путь вернее.

Будем считать, Алеша, что ты меня понял, и сделаем простой, но необходимый вывод на будущее: без математики, без физики, без серьезных знаний летчику не обойтись.

До сих пор я рассказывал тебе о простых фигурах пилотажа. Впереди предстоит знакомство с высшим пилотажем. Но тебе необходимо еще узнать некоторые общие правила поведения летчика в воздухе.

Люди, прожившие весь свой век на земле, часто говорят: «Эх, в воздухе хорошо — места много, не то что на улицах! Светофоров не нужно, лети куда хочешь, заворачивай как тебе нравится — не натолкнешься ни на кого, никого не собьешь». Говоря так, люди даже не подозревают, как они ошибаются.

Действительно, места в воздухе много. И самолетов даже над самым большим аэродромом меньше, чем автомобилей на улице Горького в Москве или на Невском в Ленинграде. Но разве безопасность движения зависит только от числа машин? Подумай, Алеша, что опаснее — сто автомобилей, движущихся не спеша по правилам, или один лихач, несущийся со скоростью сто километров в час наперекор всем регулировочным знакам?..

Нормальная скорость самолета по крайней мере в пять-шесть раз больше, чем у автомобиля, — это первое. Все наземные машины движутся главным образом вперед, иногда поворачивая влево или вправо, а самолеты еще отклоняются вверх и вниз — это второе. На автобусе или «Победе» никакой шофер с неисправными тормозами за ворота гаража не выедет, и нет ничего проще, чем остановить автомобиль среди дороги. Летчик в полете лишен и такой возможности, он не может «притормозить» и пропустить другого, скажем, зазевавшегося пилота — это третье. Вот и выходит, что не так уж «свободно» в воздухе, как это кажется с земли. И то, что в небе нет ни светофоров, ни дорожных знаков, ни разграничительных белых полос, скорее не облегчает, а усложняет работу пилотов. Поэтому и говорят на аэродромах: «У хорошего летчика и затылок видит».

В любом полете, и особенно в полете аэродромном, очень важно все видеть, все вовремя замечать.

Ты уже знаешь, для чего вокруг аэродрома размечаются пилотажные зоны. И тебе нетрудно будет понять теперь, как важно, выполняя фигуру за фигурой, случайно не нарушить границу своей зоны. Встреча двух пилотирующих самолетов в «ничьем» воздухе вряд ли может предвещать что-нибудь хорошее.

«Читай землю, — говорил более двадцати лет назад мой первый инструктор, — внимательно читай!» Сначала я не понимал, как это можно читать землю — не книжка ведь. А потом научился. Крутишься в зоне и нет-нет взглянешь вниз: слева красная крыша будки обходчика, справа ажурная паутина железнодорожного моста, речка течет наискось — с юго-востока на северо-запад — значит, все в порядке: дома! Когда привыкнешь связывать наземные ориентиры друг с другом, схватывать, как говорят штурманы, всю систему ориентиров, а не отдельные разрозненные детали земного ландшафта, тогда уверенней и спокойней чувствуешь себя над землей. В районе полета может быть десять одинаковых отдельно стоящих деревьев и восемнадцать похожих будок обходчиков. Сам по себе мелкий ориентир — нем как рыба, он легко ускользает. А вот связанный со своими соседями, образуя какой-то единственный, неповторимый рисунок, он говорит. Говорит, «как книга».