Валтасаров пир. Лабиринт

Центральный персонаж «Лабиринта», хотя он мил, честен, искренен в своем стремлении добиться для отца справедливости, горячего участия и симпатии не вызывает. Он, пожалуй, довольно ординарен как личность. О чем, кстати, говорил и сам Бреза, заметив однажды, что «меньше всего ему импонирует главный герой», позволяющий римской курии «столь долго водить себя за нос». Будь он иным, продолжил свою мысль писатель, «то стукнул бы кулаком по столу или удалился, громко хлопнув дверью, и возвратился на родину через неделю, а я остался бы… без романа».

Замечание Брезы подтверждает, что выбор такого инфантильного героя не случаен, так же как не случайно и то, что он ни разу не назван по имени. Перед нами просто один из тысячи смиренных просителей-пилигримов, прибывающих в апостольскую столицу по личным делам. А он к тому же еще приехал из Польши, «из-за железного занавеса», выражаясь языком представителей римской курии. Значит, он должен быть вдвое, втрое смиреннее, если хочет надеяться на какую-то поддержку в Ватикане.

То, что герой позволяет «столь долго водить себя за нос», как раз и помогло романисту скрупулезно исследовать весь извилистый лабиринт «небесной канцелярии». Центр тяжести в книге как бы перемещается с героя на сам объект — Ватикан, который оказывается своего рода «действующим лицом» произведения. Примечательно, как в связи с этим автор искал заглавие, наиболее емко выражающее идею вещи. В периодике публиковавшийся с продолжением роман назывался «Миссия». Потом, стремясь подчеркнуть, что его больше занимает сама ватиканская бюрократическая машина, которая, по словам Брезы, «служит прообразом всех настолько же гигантских и отчужденных от человека учреждений», писатель в отдельном издании озаглавил книгу «Ведомство». И, наконец, для русского перевода предложил более выразительный вариант — «Лабиринт».

Объяснение подобному символу — в тексте романа. «Римская курия, — говорит поляку-просителю один из высоких отцов церкви, удостоивший его аудиенции, — это лабиринт. Механизм с сотней, с тысячей неизвестных». Подробно, день за днем прослеживает автор скитания героя по бесконечным коридорам ватиканского лабиринта, повергая его из одной крайности в другую — от разочарования к надежде, от радости — к полному отчаянию, сталкивая его с самыми разными людьми, занимающими различные посты на иерархической лестнице.

Вот старый друг отца героя — Кампилли — его однокашник по «Сан Аполлинаре» — римской юридической школе, которую они некогда вместе кончали. Ныне Кампилли один из адвокатов Священной Роты — ватиканского трибунала. Отлично знающий свое дело юрист, он, в отличие от молодого поляка, давно постиг все тонкости папского ведомства. В его лице ходатай из Польши, казалось бы, обретает надежного, опытного советчика. Но Кампилли — это старый, хитрый лис, который вовсе не собирается рисковать своим положением, своей безупречной в глазах курии репутацией. Кампилли — человек-флюгер. Его отношение к сыну давнего друга определяется не душевным расположением, а тем, как продвигается мемориал, поданный молодым поляком, по незримым бюрократическим инстанциям «небесной канцелярии». Вот другой былой отцовский приятель, де Вос, — милый, отзывчивый старик. Наконец, вежливый, корректный монсиньор Риго, один из высших «функционеров» Священной Роты.