Валет червей

— Ну, у вас еще будет время поговорить, — сказала Сабрина и улыбнулась бабушке, — а сейчас я провожу их в комнаты. Вам, конечно, нужно умыться с дороги и поесть. Ты скоро снова их увидишь, Кларисса.

Бабушка с удовлетворенной улыбкой кивнула, и Сабрина вывела нас из спальни и проводила в комнаты.

Сколько воспоминаний было связано с этой комнатой! То же самое, должно быть, чувствовала в своей комнате моя мать. Не всегда она была здесь счастлива, и у нее были печальные воспоминания. Для нас обеих этот визит нес не только радость. Одного взгляда на Дикона было достаточно, чтобы убедиться в этом. Он сохранил свое обаяние, и я продолжала покоряться его чарам. Мне пришлось убеждать себя в необходимости быть начеку.

Я умылась, переоделась и вместе с матерью спустилась вниз, к столу.

— С тобой все в порядке? — спросила я ее. Она испытующе взглянула на меня.

— Боюсь, я излишне эмоциональна. Все возвращается… так много воспоминаний… Да, многое произошло здесь. Дядя Карл… а потом Жан-Луи и я с ним.

— Тогда здесь не было бабушки, Сабрины и Дикона.

— Да, они приехали после нашего отъезда.

— Я уверена, что здесь многое изменилось.

— О, в этом я тоже уверена. Но твоя бабушка не столь плоха, как я боялась. Это меня радует. Похоже, мы здесь задержимся ненадолго, верно, Лотти? Я имею в виду… тебе будет все время хотеться домой… и твой отец просил меня не задерживаться надолго.

— Мы только что приехали, — напомнила я. Но даже на столь ранней стадии я уже понимала, что мне не надо было приезжать сюда, поскольку Дикон явно был полон решимости восстановить наши отношения на том уровне, на котором они в свое время разорвались, — и это было вообще характерно для его отношения к жизни. Я была убеждена, что он считал себя центром вселенной, вокруг которого вращаются все остальные и служат удовлетворению его нужд. Все были обязаны исполнять свой долг, чем они и занимались; к Дикону это не относилось. Если он желал действовать вопреки законам чести, то именно так и действовал. Я была уверена: он находил себя таким очаровательным, что все должны ему прощать любые поступки.

Нет, говорила я себе, не все. Я никогда не забуду о том, что он выбрал Эверсли и бросил меня.

Когда в тот вечер мы сели за стол, Дикон сразу же начал оказывать мне знаки внимания.

— Ты часто ездишь верхом во Франции. Лотти? — спросил он.

— Сколько угодно, — ответила я.

— Прекрасно. Завтра мы покатаемся. У меня есть для тебя подходящая лошадь. Сабрина улыбнулась.

— Это будет тебе полезно, Лотти. А с Диконом ты будешь в безопасности.

Мне хотелось расхохотаться. Даже одна я была бы в большей безопасности, чем в обществе Дикона.

Моя мать рассказывала про Клодину и про то, каким очаровательным ребенком она растет.

— Правда, по словам няни, она уже показывает свой характер. Ах, как мне хотелось бы почаще видеть внука и внучку. Маленький Шарло — прелестный мальчик.

— А чего еще можно было ожидать от сына Лотти? — спросил Дикон Интересно, — съехидничала я, — а что можно ожидать от твоих детей?

— Странно думать о нас как о родителях, правда, Лотти? — спросил Дикон.

— Отчего же? Мы уже не так молоды.

— Чепуха, — возразил Дикон. — Я чувствую себя молодым. Ты выглядишь молодой. Таким образом, мы молоды. Не так ли, мамочка?

— Дикон прав, — поддержала его Сабрина. «Интересно, — подумала я, — а был ли он когда-нибудь по твоему мнению не прав?»

Мать начала расспрашивать о соседях.

— А что там с этим старым домом в Эндерби?

— Он стоит пустой, — ответила Сабрина. — После пожара Фостеры покинули его. Они не хотели больше радеть это место, что можно понять. Туда въехала другая семья, но прожила там недолго. Такая уж судьба у Эндерби. Дикон вел себя как герой на этом пожаре.

— Моя мама всегда видит во мне лучшие черты, — сказал Дикон.

— Да, — сухо заметила моя мать, — этого у нее не отнимешь.

— Ну и что? Разве не так должна относиться всякая мать к своему отпрыску? — спросил Дикон. — Разве вы не смотрите на свою милую Лотти сквозь розовые очки?

— Мне нет в этом нужды, — сообщила моя мать. — Лотти без всяких прикрас способна доставить мне радость.

— А Сепфора действительно стала самой настоящей светской дамой, сказал Дикон. — Ничего не скажешь, графиня. Вы, должно быть, ведете великолепную жизнь в замке.

— Там и в самом деле очень приятно, — признала мать.

— Вы выглядите моложе, чем в ту пору, когда покидали Англию. Впрочем, понятно, тогда… тогда вас угнетало множество забот.

Мать ничего не ответила. Она молча продолжала есть, но я была уверена, что Дикон раздражает ее именно тем, что умышленно старается пробудить воспоминания, которые она предпочла бы стереть из своей памяти. Тем не менее, она решила не показывать своего настроения, но я, настолько близко знавшая ее, чувствовала, что она далека от спокойствия.

Я была рада, когда ужин закончился и мы смогли встать из-за стола. Мать сказала, что сразу же пойдет к себе, поскольку путешествие действительно было весьма утомительным.

Мы по пути зашли к бабушке, поболтали с нею с четверть часа, а затем разошлись по своим комнатам.