Валентин Понтифик

Хиссун взял за обыкновение прогуливаться вскоре после полудня, перед ежедневным совещанием регентского совета, по дальним закоулкам Замка, изучая это бесконечно сложное сооружение. Он уже довольно долго жил на вершине Горы, и эти места уже не пугали его. Скорее, он начал воспринимать их почти как свой истинный дом. Жизнь в Лабиринте воспринималась теперь как миновавшая, закрытая, запечатанная, отрезанная, задвинутая на дальнюю полку памяти часть прошлого. И при этом он твердо знал, что, даже пробродив по Замку пятьдесят лет или десять раз по пятьдесят, он все равно не узнает его во всех подробностях.

И никто не узнает. И никто, подозревал Хиссун, никогда не изучал Замок досконально. Говорят, что в нем сорок тысяч помещений. Так ли это? Проводил ли кто-нибудь тщательные подсчеты? Все коронали, жившие здесь, начиная с лорда Стиамота, старались оставить свой след в архитектуре Замка, и как утверждает легенда, в нем ежегодно прибавлялось по пять комнат. С тех пор как лорд Стиамот устроил на Горе свою резиденцию, прошло восемь тысяч лет. Значит, тут действительно может быть сорок тысяч помещений, а может быть, и пятьдесят, и девяносто тысяч. Кто знает? В день можно посетить и подсчитать сотню комнат, за год не управишься со всеми, а к концу года где-нибудь прибавится еще несколько помещений, которые нужно будет отыскать и прибавить к списку. Невозможная задача. Невозможная.

Для Хиссуна Замок оказался самым поразительным местом на свете. На первых порах своего пребывания здесь он задался целью ознакомиться с центральной частью, где размещались двор короналя, правительственные учреждения и находились самые знаменитые постройки – Твердыня Стиамота, архив лорда Престимиона, часовая башня лорда Ариока, капелла лорда Кинникена и грандиозные церемониальные покои, окружавшие сердцевину, величественный зал, в который лорд Конфалюм поставил трон короналя. Точно так же, как любой провинциал-турист из глубинки Зимроэля, Хиссун бродил по Замку и натыкался на все новые и новые достопримечательности, включая такие, которых ни один турист-провинциал никогда не сможет увидеть, пока не превзошел в знаниях тех профессиональных экскурсоводов, что десятилетиями водят здесь любопытствующий народ.

По крайней мере центральная часть Замка была сформирована окончательно – давно уже никто не мог бы построить там ничего сколько-нибудь заметного, не разрушив того, что возвел кто-то из прежних короналей, а о таком нельзя было даже помыслить. Хиссуну удалось выяснить, что вроде бы последней постройкой в этой области был зал охотничьих трофеев лорда Малибора. Лорд Вориакс за свое непродолжительное царствование успел построить лишь несколько спортивных площадок далеко на восточном краю Замка. А лорд Валентин пока не удосужился добавить вовсе ничего, хотя иногда поговаривал, что хорошо бы устроить большой ботанический сад, куда можно было бы поместить все растения, которые он повидал за время своих скитаний по Маджипуру, и собирался взяться за эту затею, как только разделается с неотложными заботами управления и сможет выкроить время для того, чтобы всерьез заняться этим проектом. Судя по известиям о бедах, постигших Зимроэль, лорд Валентин, похоже, слишком долго раскачивался с этой затеей, думал Хиссун: болезни, распространившиеся на континенте, как выяснилось, уничтожают не только сельскохозяйственные культуры, но и многие из необычных дикорастущих растений даже в отдаленных районах.

Решив, что внутренняя область освоена удовлетворительно, Хиссун приступил к исследованию загадочного и почти бесконечного пространства, лежащего за ее пределами. Он посетил подземные склепы, в которых размещались метеорологические машины, поддерживающие вечную весну на Замковой горе, невзирая на то, что ее вершина возносилась над уровнем моря на тридцать миль, достигая холодной темноты космоса. Эту технику создали в незапамятные времена, когда на Маджипуре еще умели решать подобные научные и технические задачи. Он бродил по огромной библиотеке, помещение которой змеилось по Замку громадными петлями, и, как говорили, содержала все книги, когда-либо изданные в цивилизованной вселенной. Он бывал в конюшнях, где гарцевали, фыркали и колотили в воздухе ногами, ожидая возможности пробежаться, королевские скакуны – великолепные, энергичные, искусственно выведенные животные, очень мало похожие на своих трудолюбивых родственников, имевшихся в каждом городе и на каждой ферме Маджипура. Он обнаружил туннели лорда Сангамора, ряд связанных между собой помещений, накрученных, как связка сосисок, вокруг шпиля, торчащего на западном склоне Горы; их стены и крыша светились жутким сиянием, одна комната была темно-синей, другая – ярко-алой, третья – блекло-аквамариновой, четвертая – ослепительно желтой, пятая пульсировала мрачным красновато-коричневым свечением и так далее и так далее. Никто не знал ни предназначения этих туннелей, ни источника света, который сам по себе исходил от стен, сложенных из чего-то вроде брусчатки.