Вадбольский – 3

Я выскочил из автомобиля, за мной все трое, быстро осмотрелись. Я помахал начальнику охраны рукой.

— И снова я!.. Граф нас ждет!

— Сейчас доложим, — ответил он и кивнул одному их охранников, тот закинул винтовку за спину и бегом ринулся во дворец. — Это ваша охрана? Крепкие ребята.

— Преображенцы, — ответил я скромно.

Он всмотрелся в их лица, вздрогнул, подошел к Элеазару.

— Постой… так похож… дядя Элеазар?

Элеазар сказал с широкой улыбкой:

— Привет Семен Михалыч…

Начальник охраны даже отступил на шаг, разглядывая Элеазара, потом резко шагнул вперед, сжал обеими руками его плечи.

— Да, это ты… Но ты же старше меня на двадцать лет! Тебя уволили на пенсию как по старости, так и по болезням! А сейчас ты моложе меня!.. И плечи у тебя, как из гранита!

Элеазар кивнул в мою сторону.

— Его благородие желает видеть нас молодыми и сильными. Мы и стараемся.

Тот не успел ответить, из дворца выбежал тот охранник, закричал, размахивая руками:

— Велено впустить!

Начальник охраны, малость прихренев, рассматривал как Элеазара, так и Антона с Тадэушем. Все из Преображенского, что обязывает быть рослыми, а теперь ещё и налиты силой, поджарые и помолодевшие, широкие в плечах, с массивными пластинами грудных мышц, руки толстые, как бревна, бицепсы бугром, да и ещё в них дышит силой и мощью.

Я махнул своим, могут остаться и поболтать, я и пешком схожу, от ворот до мраморных ступеней пара сот шагов.

Конечно, у Басманова гвардия покруче, но он из высшей лиги, у него не только рослые и могучие, но и все с самым-самым оружием и доспехами, выучке позавидуют лучшие бойцы императорской армии.

И, конечно, у него сотни таких, как мои трое, пусть с Иваном и Василием пятеро, но ещё не вечер.

Наверху лестницы меня встретил дворецкий, поклонился, попросив следовать за ним, быстро пошёл по коридору.

Граф Басманов в том же кабинете и том же кресле, только халат другой, а на ногах не домашние тапочки, а поношенные штиблеты.

Я не успел подойти и поздороваться, как распахнулась боковая дверь, вбежала Байонета, а за нею степенно вдвинулась дородная Авдотья Васильевна.

Байонета на этот раз в более нарядном платье, хотя и далеком от праздничного, зато вместо чепчика весёлая такая соломенная шляпка, что не скрывает её пышные локоны пшеничного цвета, и вообще на этот раз выглядит настоящей аристократкой, несмотря на гордо вздернутый носик, почему-то считается, что у аристократов всегда вытянутые лица и длинные, хоть и красиво очерченные носы.

— Баронет! — вскликнула Байонета и сразу же повернулась к графу. — Дедушка, баронет Вадбольский прибыл!

Граф повернул в мою сторону незрячее лицо, ориентируется по моему топоту.

— Какие новости, молодой человек?

— Хорошие, — сказал я. — Вы не слепой, тому я не смог бы помочь, там не глаза виноваты, а мозг, вы же просто человек, потерявший зрение.

Он спросил с непониманием:

— А есть разница?

— Конечно, — ответил я. — Что потеряно, восстановить можно. Раны же затягиваются? У вас тоже затянулось, только шрам остался на глазном яблоке. Но организм ваш помнит, как ещё было. У вас просто пленка на глазном яблоке. Ну, кожура наросла. Её нужно убрать, только и всего.

Авдотья Васильевна всплеснула руками.

— Только и всего? Что вы за лекарь такой? Другой бы говорил, насколько это сложно!

Я развел руками.

— Только и всего. Можно счистить ножом, как кожуру с яблока. Когда-то так и будут делать. Но я привез с собой мазь из одного редчайшего монстра, что когда-то убил мой дед там в Сибири, а бабушка изготовила настой, из которого я сделал этот эликсир. Или это я уже говорил? Жаль не знаю из какого монстра, так что этот эликсир нельзя тратить зазря.

Они молча ждали, пока я доставал из сумки склянки, раскладывал на столике подле графа, принесли по моему указанию салфетки. Под моим присмотром Байонета, как я и сказал, сунула свернутый кончик носового платочка в склянку с раствором, тут же поднесла к закрытым глазам любимого дедушки.

Я двумя пальцами раскрыл веки, обнажая изуродованное глазное яблоко, Байонета осторожно коснулась кончиком, оставляя крупную каплю, провела по всей поверхности, потом аккуратно отжала намокший кончик платка, выжимая до последней капельки.

— Ой, — проговорил Басманов, — как жжет…

— Потерпите, ваше сиятельство, — сказал я, — сейчас пройдет… Вот так нужно три раза в сутки каждый день!.. Всю неделю! Через равные промежутки времени.

Граф смолчал, Байонета посмотрела на меня с недоверием.

— Полагаете, вот так ещё просто и получится?

Я улыбнулся.

— Конечно, графу нельзя во время лечения кувыркаться, бегать по саду, упражняться на мечах…

Она нахмурилась, граф хохотнул.

— Да, было время, когда бегал, упражнялся…

— Ещё побегаете, — заверил я. — Байонета, оставляю этот флакон в вашем ведении. Держите всегда плотно закрытым. Пробка притерта, ни одна молекула не выберется наружу.

Она спросила с подозрением:

— А эти молекулы не выгрызут глаз?

— Только пленку, — заверил я. — Дальше им невкусно.

Авдотья Васильевна, вся в слезах, сказала, заламывая руки:

— Что-то ещё?.. Ну там примочки, припарки…

— Граф здоров, — сказал я, — как бык. Даже, как стадо быков!