Вадбольский – 3

Басманов довольно крякнул, от него пошла волна удовлетворения, мужчинам комплименты нужны не меньше, чем женщинам, только мы не подаем вида.

— Авдотья Васильевна, — сказал я почтительно, — я дворянин и верен чести и достоинству. Ни рубля до тех пор, пока граф лично не увидит самые мелкие буковки на карте!

Граф часто-часто поморгал, разгоняя лекарство по всему глазному яблоку, проговорил замедленно:

— Вы очень уверены, юноша. Работаете без предоплаты!

Я ответил со вздохом:

— Увы, я не лекарь. Это так, секреты сибирской глубинки, что когда-то достались моему роду. Отдыхайте, ваше сиятельство!

Глава 4

Я ждал, что через неделю от графа придет весточка, однако уже через три дня прибыл запыхавшийся гонец, словно бежал от самого имения графа, а не гнал на автомобиле, передал конверт, запечатанный красным сургучом.

Трясущимися руками я вскрыл конверт, жадно ухватил листок, где размашистым почерком было написано: «Баронет, я жду вас в своем имении. Это я написал лично. Граф Басманов».

В этот раз привычно взял с собой только Тадэуша, хотя вряд ли охранники графа Басманова сопрут мой старенький автомобиль, просто ещё с тех прежних времен не люблю водить автомобиль, предоставив это служебное дело автопилоту.

Сейчас автопилотом был Тадэуш, а я лихорадочно продумывал каждый шаг и каждое слово в скором разговоре с могущественным графом. Только бы не обо… не опозориться, граф не крестьянин от сохи, знает и умеет многое, командовал армиями и выигрывал битвы, фельдмаршал!

Оставив Тадэуша в автомобиле, поспешил во дворец. Меня быстро повели в кабинет, я переступил порог, сердце екнуло.

Граф в парадном мундире сидит за столом и разбирает бумаги!

Увидел, как я переступил порог, быстро поднялся, шагнул навстречу и, перехватив на полдороге, обнял так крепко, что у меня хрустнули суставы.

— Вот ты какой, — сказал он мощным голосом, отстранил меня на вытянутые руки и внимательно рассматривая. — А ты силен, умен, хорош… Байонета!

В кабинет вбежала Байонета, румяная и счастливая, синие глаза сияют, как безоблачное небо в солнечный день, шляпка сбилась на затылок и удерживается только на шелковой ленточке под подбородком.

— Да, дедушка?

Голосок её звучал весело и радостно, как ржание молодого жеребенка, выпущенного из обрыднувшего загона на простор.

— Как там с обедом? — поинтересовался граф. — Баронет Вадбольский обедает с нами. Заодно и поговорим.

Она мило улыбнулась мне.

— Здравствуйте, баронет!.. Сейчас распоряжусь!

И мигом выпорхнула обратно.

Граф продолжал рассматривать меня, за взглядом этих глаз я ощутил расположенный за ними мощный мозг, что продолжает работать, не останавливаясь ни на мгновение.

— Вот ты какой… Вадбольский, — повторил он уже медленнее. — Молодой, дерзкий, отважный, но расчётливый… Прекрасное сочетание для человека, что сделает карьеру и принесёт пользу Отечеству.

Я охнул, сказал торопливо, как бы застеснявшись:

— Ну что вы, я всего лишь бедный курсант Академии, грызу гранит науки…

Он кивнул, продолжая рассматривать меня, как некую диковинную птицу.

— Да-да, слышал. Но некоторые о тебе отзываются иначе. Думаешь, я не навел о тебе справки? Как же удалось такое, что не осилили лучшие лекари Империи?

Я сказал, очень застеснявшись:

— Эликсир из самых редких монстров, которых принес мой дедушка, а бабушка с её умельцами сумела сохранить свойства. А та Щель Дьявола вскоре исчезла… или, как говорят здесь, закрылась.

Он нахмурился, сказал с сожалением:

— Жаль… И, говоришь, твоей заслуги в возвращении моего зрения нет?

Он смотрел остро, я под его взглядом поежился, сказал тихим голосом:

— Увы, почти нет. Зато я знаю, как применить. Сейчас вам пока нельзя смотреть на свет. Лучше ещё трое суток пробыть в темноте или полутьме. Капли нужно использовать ещё трое суток, чтобы очистилось полностью!.. У вас же сейчас там плавают всякие белесые пятна?

Он кивнул, лицо счастливое.

— Да, но я вижу, вижу!..

— Надо лучше, — сказал я твердо. — Без пятен. Давайте, граф, не подрывайте мою репутацию в моих глазах!

Он обнял меня за плечи и повел из кабинета. В большом обеденном зале слуги торопливо сервируют стол, застеленный белой накрахмаленной скатертью, уже расставлена посуда из чистого золота и серебра, повара торжественно вносят чуть ли не на носилках зажаренную и запеченную дичь, вдоль стен выстроились слуги в ливреях и белых перчатках, готовые моментально менять блюда.

Я старался даже не смотреть на великое разнообразие блюд, себе выбрал только запеченного в пряном соусе фазана. Разделался быстро, а так как граф обедает неспешно, смакуя каждый ломтик какой-то нежной с виду рыбы, я взглядом велел слуге подать мне вон того молочного поросенка, а когда он с поклоном опустил его передо мной, начал есть так же степенно, но увлекся и сожрал снова так же быстро, даже нежнейшие косточки погрыз и проглотил, только тогда вздрогнул, что это я так задумался, нельзя же так забываться…

Поймал весёлый взгляд графа, он даже подмигнул мне, мол, хороший аппетит — украшение мужчины.

Потом пили компоты, наконец, граф промокнул губы салфеткой и пригласил меня в кабинет.