Ваал. Неисповедимый путь

— О, я хочу, чтобы ты вернулся в Файет. Я так устала плавать и жду, когда мой милый любовник...

— Не хотел... Не хотел... Не хотел...

Уэйн ступил на глубокое место, захлебнулся и услышал под водой свой крик. Он бешено выгреб на поверхность, но Лонни была уже рядом и грозила ему багровым когтем.

— Ты мне нужен, милашка, — сказала она. — Я жду, когда ты вернешься домой. Я хочу, чтобы ты излечил меня.

— Оставь меня... пожалуйста... Оставь меня...

Он попытался уплыть, но Лонни снова обхватила его за шею. Острые зубы куснули ухо Уэйна, распухший рот прошептал:

— Позволь мне показать тебе, что такое Смерть, Уэйн.

Внезапно ее вес потянул юношу на дно так, будто тело покойницы было из бетона, а не из гниющей плоти и костей. Лонни тянула его все глубже и глубже. Уэйн открыл рот, и из него хлынули пузыри. Они все вращались и вращались, вцепившись друг в друга, словно в каком-то ужасном подводном танце.

Свет потемнел. Его щека царапнула о бетонное дно бассейна.

А затем его потянули вверх и втащили на бортик. Кто-то повернул его на живот и начал жать на спину. Изо рта Уэйна хлынули потоки воды, вслед за ней — обед и три съеденных кекса. Юноша застонал, лег на бок и стал рыдать.

— Все в порядке, — сказал Дорн, вытирая волосы и отряхивая костюм. Он взглянул на стоящих рядом Найлза и Феликса. — Что он хотел, утопиться?

— Не знаю. — «Если бы Феликс не услышал крик, — подумал Найлз, — парень был бы уже покойником». Когда Дорн нырнул, Уэйн лежал на дне, слабо шевелясь, будто боролся с кем-то невидимым. — Принеси мне баллон кислорода, — обратился он к Феликсу. — Быстро. — Тело Уэйна было почти синим. — И захвати одеяло. Давай!

Они накрыли Уэйна одеялом и прижали к его лицу кислородную маску.

Юноша задрожал, застонал и наконец сделал глубокий вдох. Его глаза широко открылись. По щекам потекли слезы. Он схватил руку Найлза, вцепившись в нее ногтями.

— Мистер Крипсин не должен ничего узнать, — тихо сказал Найлз остальным. — Это несчастный случай. Уэйн плавал и захлебнулся. — Он посмотрел на дворецкого и телохранителя потемневшими глазами. — Мистер Крипсин очень огорчится, если узнает, что мы позволили Уэйну... почти убить себя. Поняли? Хорошо, теперь он дышит нормально. Черт, что за день! Феликс, иди на кухню и налей бокал апельсинового сока. Отнеси его в комнату Уэйна.

Юноша сорвал со своего лица кислородную маску.

— Она была здесь, в бассейне. Она схватила меня и хотела, чтобы я умер. Она ждала меня и сказала, что хочет показать мне, что такое Смерть... — Он обхватил ногу Найлза, как маленький ребенок.

— Помоги мне, — сказал Найлз Дорну. — Утром он должен быть готов к отъезду.

— Нет, не дайте мне вернуться, — застонал Уэйн. — Пожалуйста, не дайте мне вернуться. Она ждет меня в озере, она хочет, чтобы я...

— У него поехала его долбаная крыша! — Дорн поднял пижаму, скрипя ботинками.

— Ну и что в этом нового? Давай отведем его наверх.

— Не дайте мне вернуться! — бормотал Уэйн. — Я хочу остаться с мистером Крипсином. Я хочу остаться, и я буду хорошим мальчиком. Я буду хорошим, клянусь, клянусь...

Когда они остановились у стеклянной двери, Найлз оглянулся, и ему показалось, что он видит тень — огромную тень семи футов высотой, которая могла принадлежать какому-нибудь животному, стоящему на задних лапах, — в углу, где никогда не было никакой тени. Он моргнул; тень исчезла.

— Что такое? — спросил Дорн.

— Ничего. Черт возьми, эту дверь нужно запирать!

— Я всегда так думал.

— Навсегда, — сказал Уэйн, размазывая по щекам слезы. — Я хочу остаться здесь навсегда. Не дайте мне уехать... пожалуйста...

Найлз выключил свет. Некоторое время плеск воды в бассейне напоминал нечеловеческий смех.

12. Ад

59

Ящерицы разбегались между испекшимся на солнце камнями. Вдали, в сиянии полуденного мексиканского солнца, мерцали острые очертания гор. Когда Найлз вышел из кондиционированного помещения в бетонном бункере Крипсина, он сразу же нацепил солнцезащитные очки, чтобы не ослепнуть в этом белом раскаленном мире.

Найлз, в безупречном костюме цвета хаки, прошел мимо полицейского «линкольн-континенталь» Томаса Альвардо к цементному гаражу, где стояли несколько электрических каров. Под ярко раскрашенным навесом Уэйн Фальконер посылал мячи для гольфа в пустыню, где кактусы и пальметты образовывали нечто вроде ограды из колючей проволоки. Уэйн никак не мог найти себе занятие, пока Крипсин вел деловой разговор с Альвардо, мексиканским представителем «Тен-Хае».

Уэйн ударил по мячу и прикрыл глаза ладонью, наблюдая, как тот прыгает по каменистой равнине. Мяч остановился в двадцати ярдах от наблюдательной вышки, где скучающий мексиканский охранник мечтал о холодной «Маргарите».

— Хороший удар, — заметил Найлз.

Уэйн уставился на него тупыми от избытка валиума глазами. Движения юноши были замедленными и тяжелыми. После происшествия в бассейне несколько дней назад ему стали уделять гораздо больше внимания. А он при каждом удобном случае подхалимничал перед мистером Крипсином, и у Найлза на этой почве началась головная боль. Лицо Уэйна распухло от солнечных ожогов.