Ваал. Неисповедимый путь

В конце коридора виднелись большие дубовые двери. Найлз нажал на вделанный в стену звонок, и через несколько секунд Уэйн услышал автоматическое жужжание.

— Иди, дверь отперта, — пригласил его Найлз. И Уэйн, у которого на нервной почве уже начались спазмы в животе и головная боль, шагнул вперед.

В комнате были скелеты. Скелеты рыб, птиц и даже один человеческий, с костями, соединенными проволочками. Мелкие скелеты ящериц и грызунов красовались на застекленных стеллажах. Двери за Уэйном автоматически закрылись, тихо щелкнул замок.

— Добро пожаловать.

Уэйн оглянулся. Около книжных шкафов стоял стол из тикового дерева с зеленым пресс-папье на столешнице. В черном кожаном кресле с высокой спинкой сидел мужчина. От его белой лысой головы отражался свет ламп. Комната была отделана деревянными панелями, а на полу лежал темно-синий персидский ковер с золотыми фигурами. Уэйн подошел поближе и увидел, что лысая голова венчает гору плоти, одетую в странный кафтан; лицо — складка на складке, маленькие блестящие глазки. Мужчина улыбнулся, показав мелкие белые зубы.

— Я так рад, что ты приехал. Можно я буду называть тебя Уэйн?

Уэйн опасливо глянул на громоздящиеся вокруг скелеты. В углу стоял целый скелет лошади, застывшей в прыжке.

Август Крипсин подождал, пока Уэйн дошел до стола, а затем протянул ему руку. Только после того, как Уэйн пожал ее, он понял, что Крипсин тоже надел свежие хирургические перчатки.

— Садись, пожалуйста. — Крипсин указал на стул. — Могу я тебе что-нибудь предложить? Фруктовый сок? Витамины?

— Нет, спасибо. — Уэйн сел. — Я съел сандвич в самолете.

— А, в «Челленджере»! Как он тебе понравился?

— Он... чудесный. А мистер Кумбс хороший пилот. Я... я не знаю, что произошло с моими спутниками. Они ехали в другой машине...

— Они скоро приедут, не сомневайся. Я вижу, тебя заинтересовала моя коллекция, да?

— Ну... я никогда не видел ничего подобного.

Крипсин усмехнулся.

— Кости. Каркас любого тела. Жесткий, прочный, устойчивый к болезням и вместе с тем... к сожалению, самая первая вещь, которая ослабевает в организме. Я восхищаюсь тайнами человеческого тела, Уэйн; его трещинами и ошибками, так же как и сильными сторонами. — Он указал на человеческий скелет. — Что за величественная конструкция, не так ли? Однако... обреченная рассыпаться в пыль. Если, конечно, ее не обработать, не отлакировать, не скрепить проволокой так, чтобы она не смогла развалиться за сотни лет.

Уэйн кивнул и сцепил руки на коленях.

— Ты симпатичный молодой человек, — сказал Крипсин. — Двадцать один в следующем месяце, я прав? Жил в Файете всю жизнь? Знаешь, в южном акценте есть что-то очень земное. Кстати, ты мне начинаешь нравиться. Я попросил мистера Найлза достать несколько видеозаписей твоих шоу и просмотрел их все по нескольку раз. Ты умеешь держаться перед публикой.

— Спасибо.

Голова Крипсина кивнула в знак принятия благодарности.

— Насколько я понимаю, вы с отцом проделали большую работу. Теперь у тебя есть телевизионное шоу, радиостанция, приносящая по меньшей мере сто тысяч годового дохода, и издательская компания, которая начнет приносить доход лишь лет через пять. Ты ежегодно выступаешь перед полумиллионом слушателей, а твой фонд планирует строительство Христианского университета с четырехлетним обучением.

— Вы проверяли мои дела, — заметил Уэйн.

— Точно так же, как мистер Ходжес наводил справки о «Тен-Хае Корпорейшн». Это нормально для любого бизнеса. — Крипсин пожал массивными плечами. — Я уверен, ты знаешь все, что тебе необходимо: я владею «Тен-Хае». «Тен-Хае» владеет контрольным пакетом «Эссекс Рекордс» ценой в полтора миллиона, поэтому ты сидишь в моем кабинете.

Уэйн кивнул и спокойно спросил:

— «Эссекс» стоит так дорого?

Крипсин тихо засмеялся.

— Ха! Мой мальчик, это твое предложение. И разве для тебя это дорого?

— «Эссекс» только за последний год потерял двести тысяч, — ответил Уэйн. — Интерес к кантри-музыке падает, а «Эссекс» не в состоянии заинтересовать исполнителей хитов. Я собираюсь закачать в компанию новые деньги и начать все сначала под флагом евангелистов.

— Я так и понял, — тихо сказал Крипсин. — Ты очень умный юноша, Уэйн. У тебя... дар провидения наряду с весьма своеобразными способностями. Ответь мне, пожалуйста, на один вопрос, и я обещаю, что сохраню твой ответ в секрете. Я много раз пересмотрел твои телевизионные шоу. Я видел выражения лиц тех, кто прошел — как вы это называете — процедуру Исцеления. — Сердце Крипсина застучало, челюсти и грудь напряглись. — Ты на самом деле целитель? Или... это просто трюк?

Уэйн молчал. Ему очень хотелось подняться и убежать из этой комнаты, из этого странного дома и от этого мужчины с маленькими черными глазками. Но он помнил, что папа велел ему доверять мистеру Крипсину. А папа не станет его обманывать.

— Я целитель, — ответил он.

— И ты можешь вылечить любое недомогание? Любой вид... болезни?

Разрезая пространство и время, в ушах Уэйна послышался голос: «Понимаешь ли ты, что делаешь, сынок?» Но юноша отмахнулся от всех сомнений, которые терзали его по ночам.

—Да.

Крипсин вздохнул и кивнул: