Ваал. Неисповедимый путь

Ходжес сидел на несколько кресел позади Уэйна, ближе к высокому визгу спаренных реактивных двигателей, расположенных в хвостовой части самолета. Найлз, как заметил Ходжес, поспешил занять место через проход от Уэйна. Генри Брэгг листал «Поле и ручей», расположившись через два ряда у него за спиной. Брэгг радовался любой возможности отдохнуть вдали от жены и трех детишек мал мала меньше; он цедил через соломинку имбирный эль и смотрел, как за иллюминатором плывут облака. На его лице играла мечтательная улыбка.

Бет, привлекательная длинноногая стюардесса, прошла по проходу с бокалом апельсинового сока для Уэйна. Салон был более восьми футов в высоту, так что она могла свободно добраться до юноши.

— Вот, пожалуйста, — сказала она с ослепительной улыбкой. — Могу я предложить вам журнал?

— Нет, благодарю вас. Какова сейчас скорость самолета, мэм?

— Меня зовут Бет. Мы летим со скоростью пятьсот миль в час. А вы пилот?

— Да, мэм, то есть, простите, Бет. Я летал на «Бичкрафте Бонанза», но здесь все иначе. Я всегда любил самолеты и любил летать. Когда я летаю, то... В воздухе я всегда чувствую себя свободным.

— Вы когда-нибудь были в Калифорнии?

Уэйн покачал головой, отхлебнул из бокала и поставил его на свой откидной столик.

— Солнце и развлечения! — сказала Бет. — Это тамошний стиль жизни.

Уэйн натянуто улыбнулся. Бет напоминала ему полузабытый кошмар. Темноволосую девушку, оступившуюся на скользкой платформе, ужасный звук ударившейся о край головы, вздох боли и воду, сомкнувшуюся над телом, словно черный занавес. За последние три года Уэйн поправился, а его рыжие волосы стали плотными и жесткими. Его глубоко посаженные глаза были почти одного цвета с небом за бортом самолета. Но это были неспокойные глаза, хранящие множество секретов и скрывающие пурпурные пустоты. Он был очень бледен за исключением нескольких колоний угрей, цветущих на щеках.

— Бет, — спросил он. — Вы ходите в церковь?

Перед вылетом из Палм-Спрингс мистер Найлз дал Бет подробнейшие инструкции относительно Уэйна Фальконера.

— Да, — ответила девушка, все еще улыбаясь. — Мой отец был священником, как и ваш.

В кресле через проход Найлз закрыл глаза и еле заметно улыбнулся. Бет весьма находчивая особа и может найти ответ с лету.

— Евангелист, — поправил ее Уэйн. — Мой отец был Величайшим Евангелистом Юга.

— Я никогда не видела вас по телевизору, но думаю, это хорошее шоу.

— Я надеюсь, что оно приносит пользу. Это то, что я пытаюсь делать.

Он деланно улыбнулся и очень обрадовался, когда Бет ответила ослепительной улыбкой и ушла, предоставив его своим мыслям и апельсиновому соку. Уэйн только что закончил трехдневный сеанс целительства в Атланте. По его грубым прикидкам, он прикоснулся к пяти тысячам человек. А также прочитал три зажигательные проповеди насчет адского огня и краеугольного камня. Он чертовски устал, но на следующей неделе в расписании «Крестового похода» значился Хьюстон. «Если бы я только нашел запись шума реактивных двигателей в полете, — думал Уэйн, — то, может быть, спал бы лучше». Этот звук успокаивал его, унося далеко-далеко от «Похода», и нес по усыпанному звездами небу.

Студию звукозаписи ему подсказал купить его отец. Он также велел Уэйну слушаться мистера Крипсина и доверять всему, что тот скажет. Это для блага дела.

— Уэйн? — Рядом, улыбаясь, стоял мистер Найлз. — Хочешь пойти со мной в кабину пилотов?

Найлз шагнул вперед и отодвинул зеленую портьеру. При виде кокпита с его великолепной панелью управления, с мерцающими рычагами, циферблатами и шкалами у Уэйна перехватило дыхание. Пилот, рослый мужчина с широким загорелым лицом, добродушно усмехнулся:

— Привет, Уэйн. Садись в кресло второго пилота.

Уэйн опустился на мягкую кожу. В кабину шум двигателей не долетал, и единственным более или менее громким звуком здесь было шипение воздуха вокруг носа «Челленджера». Лобовое стекло давало широкий обзор ярко-голубого неба с крапинками перистых облаков. Уэйн заметил движение расположенного напротив штурвала и понял, что самолет летит под управлением автопилота. Инструменты на панели — альтиметр, измеритель скорости ветра, горизонт, указатель крена и другие, ему неизвестные, — располагались буквой Т, точно так же, как на панели «Бичкрафта», но, конечно, их было гораздо больше. Кресла пилота и второго пилота разделяла консоль с дросселями двигателей, пультом управления радаром, ручкой экстренного снижения скорости и другими, неизвестными Уэйну приспособлениями. Юноша с восхищением уставился на панель.

— Здесь все просто, — заметил пилот, — если знаешь, куда смотреть. Меня зовут Джим Кумбс. Рад приветствовать тебя на борту. — Он пожал Уэйну руку коротким, твердым рукопожатием. — Мистер Найлз говорил мне, что ты летчик. Это правда?

— Да, сэр.

— Отлично. — Кумбс потянулся к расположенной над головой приборной панели и выключил автопилот. Штурвал прекратил совершать корректирующие движения, оживлявшие элероны и рули высоты. «Челленджер» начал медленно поднимать нос вверх. — Хватай руль. Посмотрим, как он будет тебя слушаться.