Ваал. Неисповедимый путь

Когда Рамона и Билли вошли в дом, Джон уже сидел у камина, листая Библию. Он читал, сдвинув брови и шевеля губами. Рамона сжала плечо сына, давая ему понять, чтобы он тихо прошел к себе, а затем удалилась на кухню заканчивать овощной пирог, сделанный из остатков нескольких обедов. Билли подкинул в камин еще одно полено, а затем с кочергой уселся у огня. В воздухе еще носились отголоски бури, но большая ее часть уже миновала, и он надеялся, что теперь все пойдет на лад. Он хотел спросить у отца, что же на самом деле случилось с Биллом и почему те мужчины ломали террасу, но чувствовал, что случилось что-то плохое, что вызвало очередную ссору между родителями. Он отложил кочергу, одобрительно взглянул на отца — тот, погрузившись в Книгу пророка Даниила, не глядел на сына, — сел за свой маленький столик, стоящий рядом с кроватью, и стал заниматься домашним заданием.

В доме стояла полная тишина, нарушаемая только потрескиванием поленьев да звоном посуды на кухне. Билли читал слова, которые следовало заучить, но его мысли возвращались к тому, что говорил в машине отец: «Смерть и зло... смерть и зло... тебе еще недостаточно смерти и зла?» Он жевал ластик, размышляя о том, что имел в виду папа: означает ли это, что смерть и зло ходят вместе, подстриженные на один манер и в одинаковой одежде, как братья Массей? Или они имеют одно и то же происхождение, но впоследствии каким-то образом стали отличаться друг от друга, как если бы, скажем, один из братьев Массей стал поклоняться Сатане, а другой обратился к Богу. Билли обнаружил, что таращится на отца, читающего Библию, и подумал, что однажды он поймет все эти вещи так, как их понимают взрослые. Он заставил себя вернуться к домашнему заданию, по перед глазами вставал и вставал темный тихий дом и люди, отдиравшие обшивку террасы.

Тем временем Джон восхищался силою слов Даниила. Ему нравилось думать, что они с Даниилом сошлись бы. Иногда Джону казалось, что вся жизнь — это львиный ров. Кровожадные животные рычат со всех сторон, а Дьявол смеется над муками очередной жертвы. «По крайней мере, — думал он, — для меня это почти что правда». Он подался вперед и прочитал речь Даниила перед Дарием: «Бог мой послал Ангела Своего и заградил пасть львам, и они не повредили мне, потому что пред Ним я оказался чист...»

...пред Ним оказался чист...

Джон перечитал отрывок и захлопнул книгу. Чист. Он ничего не мог тогда сделать для Джули-Энн, Кэти, Вилла или Дейва Букера. Он чувствовал, эта выдержка из Священного Писания говорит ему: все было правильно, и теперь надо прогнать тревогу, оставить прошлое в покое.

Он взглянул на потрескивающее пламя. Когда он женился на Рамоне — бог знает, почему он женился на ней, если не считать, что ему казалось, будто Рамона самая прекрасная девушка в мире, что ему было всего двадцать и что он понятия не имел о любви, долге и ответственности, — он вступил в львиный ров, не подозревая об этом, и теперь ему приходится постоянно быть настороже, дабы не попасть в лапы Дьявола. Джон снова и снова молился, чтобы его сына не коснулись ее темные силы. Если же это произойдет... Джон вздрогнул, мысленно представив себя на месте Дейва Букера, раскраивающим головы Рамоны и Билли бейсбольной битой, а затем подпирающим ружьем свой подбородок. «Боже праведный!» — мысленно воскликнул он и прогнал видение прочь.

Отложив Библию, он встал и направился в спальню. Его сердце забилось чаще, когда он вспомнил о преподобном Хортоне, пробирающемся в Дасктаун. Он не желал участвовать в намечающемся мероприятии, но знал, что этого ждут от него другие. Он открыл гардероб и достал перевязанную шпагатом коробку. Разрезав веревку перочинным ножом, Джон снял крышку и разложил на кровати свой клановский балахон.

Сшитый из желтой хлопчатобумажной ткани, он выглядел мятым и грязным, но, сжав материал в кулаке, Джон почувствовал исходящую от него силу правосудия.

А на кухне Рамона, замешивая тесто, услышала далекий крик голубой сойки и поняла, что зимние холода подошли к концу.

5

Преподобный Джим Хортон, придерживая руль старенького «форда», устало тер глаза, пытаясь сосредоточить внимание на дороге. Заканчивалась долгая ужасная неделя; завтра воскресенье, а ему еще нужно закончить текст проповеди, которую он озаглавил «Почему Господь допустил это?». Сегодняшнюю ночь придется провести за письменным столом. Хортон понимал, что в последнее время они с женой все более отдаляются друг от друга, но он предупреждал ее много лет назад: жизненный путь супруги деревенского священника отнюдь не усыпан розами.