В зоне риска. Интервью 2014-2020

– Юрий, а как относиться к тем писателям, которые не просто пишут и своими произведениями что-то пытаются сделать, но идут в политику, в Думу, например.

– Нормально. Меня тоже звали, но я отказался: староват. А вот Сергей Шаргунов, молодой, активный писатель, пошёл в Думу. Замечательно! У него много времени впереди, и он может потратить часть жизни на работу в парламенте. Писатель – это такая же профессия, как и другие. Если в депутаты идёт учёный, спортсмен, актёр, то почему не может пойти писатель?

– То, что писатели не просто сами идут, а их стали активно приглашать, означает ли, что популярность литераторов и их значение в обществе повышается? Было же какое-то ощущение, что литература ушла на задний план и в обществе уже не так важна.

– Тут ситуация более сложная. В 1990-е годы писателей убрали на задний план. Либеральную контрэлиту, тогда победившую, пугало влияние писателей, чьи выступления и книги (в том числе и мои) она использовала, свергая советскую власть. Хотя я писал повесть «Сто дней до приказа», чтобы помочь армии очиститься от дедовщины. Простите за параллель, но и Куприн сочинил «Поединок» не для разложения царской армии, а совсем наоборот. Но политика даже невинность может поставить на службу пороку. «Властителей дум» объявили маргиналами, вытеснили литературу из политики и из сфер, где формируется общественное мнение. Стали насаждать идею, что литература – это вроде домашнего рукоделия, которое иногда можно и продать…

– Поднималась всякая окололитература.

– …И недолитература. Стали говорить, что Донцова и Маринина – вот это писатели! Были Лев Толстой, Булгаков, Фадеев, а теперь – Акунин. В Думу на место писателей пришли спортсмены… В лучшем случае. Были ведь и стриптизёры, и светские львицы, и бандиты, снявшие кожаные куртки. Но, удалив настоящих мыслящих писателей, власть потеряла интеллектуальную подпитку, ибо в нашей стране литература – испокон века мощный источник новых идей. В какой-то момент, видимо, власть это почувствовала. Я вижу, как год от года Путин всё больше внимания уделяет тем соображениям, которые высказывает наш Совет по культуре. По нашим выступлениям принимаются конкретные решения, чего в 90-е годы не было и в помине. Вот только писатели продолжают числиться по ведомству Министерства связи. А ведь президент давно обещал вернуть нас в Минкульт. Поговаривают, будто против премьер Медведев…

– Тенденция похвальная. Кстати, позвольте несколько слов в защиту Дарьи Донцовой. Пусть она и не Толстой, но у неё есть своя ниша. Речь идёт о тенденциях серьёзной литературы и литературы развлекательной, которая тоже потребна читателю, и дай Бог ей существовать.

– Сочинительницы коммерческой литературы, вроде Донцовой, были всегда. Та же Чарская. И я к Агриппине Аркадьевне и её ироническим детективам отношусь с симпатией, тем более что её папа – Аркадий Васильев – являлся парторгом МГК в нашей Московской писательской организации, когда я был там комсоргом. Увы, имена Донцовой и Марининой стали нарицательными, когда их попытались противопоставить таким мастерам как Распутин, Астафьев, Искандер, Битов… Дамы в этом не виноваты и пишут как умеют…

«Я не занимаюсь всякой хренью»

– Юрий, в одном отрывке из новой книги попалась знаковая фраза: «Я не занимаюсь всякой хренью». Вы занимаетесь серьёзными проблемами. Одну из них вы охарактеризовали как «осеннее обострение вольнолюбия». Это было в вашей статье «Вольные бюджетники и немотствующий народ», и мы хотим использовать их как затравку для разговора о взаимоотношении власти, творчества и народа, потребителя этого творчества.

– Моя статья в «ЛГ» – это ответ на манифест режиссёра Звягинцева, опубликованный в «Коммерсанте». Выражение «немотствующий народ» – это его. Я бы себе такого не позволил.