V – значит Вендетта

Кто сломлен, сломлен быть не может,

Ровно, как убитый, быть убитым вновь.», – отголоском шептал Стефано в моей голове. Руки сами потянулись к оружию, что бесполезно находилось в безвольной ладони убитого. В сию же секунду я перевела полный осознанности взгляд на отца-предателя и встретилась с сильным ударом в челюсть. Мужчина бесчеловечно повалил меня на лопатки, плотно вжимая в холодную заснеженную землю. 

Родной отец, что стал моим первым мужчиной, сейчас с особой свирепостью и жестокостью убивал. 

– Ублюдок, ненавижу! – рычала я, колотя его в грудь. – Я убью тебя! 

– Кровью умоешься, – не менее едко шипел он, намертво впившись в тонкую шею.Человек, который породил, дал мне жизнь, сейчас бесчувственно отнимал её.Я чувствовала, как силы покидают меня. Я угасала, глядя в ненавистные глаза. Он сделал мне больно. Так больно, как никто другой.

Из последних сил я потянулась к единственному «спасению», что одиноко покоилось в нескольких сантиметрах от меня и добравшись до желанного, крепко обхватила плотную рукоять, приставляя холодное дуло к острому подбородку.

– Сгинь, – сквозь зубы процедила я. 

– Убьёшь родного отца? – на долю секунды остановился он, но для меня этого времени было достаточно. – Не хватит духу, дорогая!

– Прощай, папочка, – бесстрастно шепнула я, решительно нажав на курок. Воздух разрезал оглушительный выстрел, от чего заложило уши. Мужчина, что сомневался в намерениях собственной дочери, брызнул кровью и она обжигающе опалила всё моё лицо. Папа упал замертво, не подавая признаков жизни. 

С полминуты я безнадёжно сидела на земле, перебирая в руках частички прохладного снега, но в конечном итоге нашла силы подняться на ноги. 

Глядя на отца, который в одно мгновение стал для меня никем, я не почувствовала ни капли сожалению за содеянное.бЭтот человек хладнокровно убил того, кто был для меня единственным другом, опорой и в какой-то степени защитой. Он не пощадил Стефано, а я в отместку не пощадила его. 

«Зуб за зуб, кровь за кровь.»

****

Я проснулась от тихого тёплого дыхания. Веки казались настолько тяжёлыми, что банально не было ни сил, ни желания их поднимать. Общее состояние сопровождалось вялостью, сухостью во рту, ознобом и сильной мигренью.

Разомкнув уставшие глаза, я устремила взор вверх и замерла. На меня смотрели те самые металические глаза. Такие же умиротворённые, спокойные, меланхоличные и живые. Сердце болезненно сжалось, а посреди горла встал огромный ком, состоящий из печали и страдания.

– Как ты себя чувствуешь? – беззаботно поинтересовался Стефано, но завидев мой печальный вид резко переменился в лице.

– Это невозможно…– тихо прохрипела я, обхватывая руками чужое лицо, словно сомневаясь в реалистичности происходящего. Возможно, галлюцинация и это совершенно другой человек? После смерти матери я нередко путала чужих людей с её персоной. Видела её в каждой медсестре, что приходили дабы проверить моё состояние.

– Тебе дурно, – заключил Эспозито, мягко касаясь губами разгорячённого лба.

—Ты не настоящий. Плод моего воображения, – закрыла лицо руками я, тихо всхлипывая.