В закоулках Мироздания

Следующая оборудованная стоянка у подножья гор находилась на расстоянии дневного перехода от перевала и, если сейчас мы тронемся в путь, то ночевать нам придется в неподходящем для этого месте. Не очень приятная перспектива, особенно, когда у нас теперь нет сколь-нибудь значимых причин для спешки. От нынешней погони мы уже отбились, и еще неизвестно, когда тевтоны смогут снарядить за ними другой, более многочисленный отряд. Они не знают, что самая главная наша фишка – это отец Александр, в присутствии которого мы можем не бояться всей их злой магии, вместе взятой. Хотя теперь, может, и знают – через херра Тойфеля, с которым мы поскандалили из-за одной пропащей души. Кому как, но внешне мне эта девочка не очень понравилась. Наверное, суповые наборы не в моем вкусе. Ну что это за женщина – словно заморенный пацан. Тем более что она на положении военнопленной, хотя Птица и хлопочет над ней, как над своим собственным птенцом.

К тому же люди устали от тяжелого подъема, и возбуждены после последовавшего за этим боя. Сейчас им нужно дать возможность сбросить с себя усталость и возбуждение. В основном я имею в виду спецназовцев, но и подопечные нашей «богини Анны» – так ее прозвали наши парни – тоже были возбуждены ничуть не меньше. Кое-где это возбуждение даже выливалось в радостное ликование. Когда я пришел в лагерь, весь запыленный, грязный и усталый, первый, кто меня там встретил, была Туллия, которая, привстав на цыпочки, сняла с меня шлем и водрузила мне на голову лавровый венок победителя, после чего впечатала мне в губы смачный поцелуй. Мне кажется, что следующей ночью она снова посетит мое ложе, и я против этого совсем не возражаю. Как женщина эта малышка устраивает меня куда больше, чем иные мои знакомые дамы, и дело тут даже не в латинской экзотике. Однако я опять почувствовал чей-то злобный взгляд, вонзившийся мне в спину, но, обернувшись, не увидел никого, кроме группки местных девчонок-подростков, которыми заправляла наша Матильда – в миру Ася. Ничего не понимаю…

Прочий же народ при этом бросал в воздух чепчики и кричал что-то радостное, хотя я ни бельмеса не понял в этой латинской галиматье. Говорил мне папа – учи языки, и сойдешь за умного. Шутка – те языки, которые дома мне были нужны «по работе», я и так знаю, а вот латынью заняться еще не было повода, хотя отец Александр говорит, что эта латынь сильно отличается и от классической, и от церковной. Какой-то деревенский греко-латинский суржик.

Процесс сбора и сортировки трофеев – увлекательнейшее занятие, и времени на него надо выделять как можно больше. Что взять с собой, что бросить, что пригодится самим, а что пойдет в обменный фонд для контактов с местным населением. Самая большая ценность – это кони, в крайнем случае, мы сможем верхами уходить от любой погони, почти не уступая в скорости своим преследователям. Но это в крайнем случае. Все остальное вторично – запас фуражного зерна и продовольствия, кузнечный инвентарь, полевые кухни, большое количество холодного оружия и кавалерийской экипировки. В кухнях, кстати, кипел уже почти готовый обед, а металл оружия и снаряжения был довольно неплохого качества. Своим мастерством тевтоны явно превосходили коренное население этого мира и, если бы они не были такими сволочами, то жили бы просто припеваючи – знай себе торгуй изделиями из металла.

Тевтонский обед я, кстати, приказал вылить, и отец Александр одобрил мое решение. Неизвестно, чего намешали туда покойные повара, и неизвестно, какие заклинания произносили над этой едой тевтонские маги. К тому же женщины под руководством Клавдии почти закончили готовить свою собственную похлебку, и поступить по-иному было бы неуважением к их труду. Тот, кто слишком много жадничает, тот мало живет. Единственным ценным приобретением в продовольственной части тевтонского обоза была обычная картошка, которую местные называли чертовым яблоком и наотрез отказывались есть. Но ничего, у нас так: не умеешь – научим, не хочешь – заставим. А тот кто не с нами – тот против нас.

Кроме всего прочего, нашей добычей стали еще три серебряных кольца офицеров СС. Еще одно мы не нашли – скорее всего, оно было уничтожено ударом молнии вместе со своим хозяином. Эти кольца тоже становились для нас проблемой, ибо они отчаянно фонили, выдавая наше возможное местоположение.

И последней причиной продления нашей стоянки была наша пленница по имени Гретхен, которую Колдун не рекомендовал трогать до самого утра. Сейчас она по большей части спала, а в короткие периоды пробуждений ее кормила с рук вторая наша девочка – Зайчонок, в миру называвшаяся Яной. И я, и мои бойцы – все мы баловали этого ребенка, которому с рождения не хватало любви и ласки. И вот она, золотая душа, сама вызвалась посидеть с пленной и поить ее из кружки горячим бульоном и сладким чаем.