В закоулках Мироздания

– Дальше, – хмыкнул Змей, – дальше только их лошади и обоз. Возниц в обозе, если что, мы уже кончили, так что, командир, можешь не беспокоиться.

Дело в том, что меня несколько напугал рассказ отца Александра о прямом управлении, практикуемом здесь по отношению к людям со стороны различных сущностей, и я решил перестраховаться и больше вообще не брать в плен тевтонов. Потому что, входя с ними в контакт, не только мы получаем информацию об их богомерзком государстве, но и оно, то есть сам херр Тойфель, через того, кого мы подвергаем допросу, тоже получает информацию о нас. А вот это, я считаю, совершенно лишнее. Пусть лучше я чего-то не узнаю о Враге человечества, чем Враг узнает о том, кто я такой.

Махнув ребятам рукой, я вернулся к месту своей лежки, и по закрепленной за крючья альпинистской веревке быстро спустился вниз. Пора было мне на месте разобраться со складывающейся обстановкой.

Ребята бдели. Док, Бек, Зоркий и Ара заняли позицию в дальнем конце ущелья, битком набитом обозными телегами тевтонов, среди которых самым ценным приобретением были три эскадронные полевые кухни, из труб которых мирно валил дымок. Прежде чем вытащить оттуда нашу добычу, потребовалось сперва разобрать громоздящийся в самом узком месте прохода завал из конских и человеческих тел, запутавшихся в наших заграждениях из веревок и сети.

По сути, обоза у нас после этого боя и так уже было слишком много. Явившиеся по наши души половина кавалерийского полка притащила с собой сорок две пароконных телеги на железном ходу и три походные кухни. Кроме этого, в нашем распоряжении оказался табун из более двух сотен строевых и обозных коней, среди которых особо выделялись несколько первоклассных рыцарских жеребцов, принадлежащих, вероятно, покойным магам-офицерам. По сути, нам было бы достаточно и десятка телег, чтобы заменить тихоходные скрипучие и неповоротливые арбы и одной походной кухни, чтобы готовить еду на всю нашу компанию. А все остальное надо бросать, ибо тот, кто слишком обременяет себя добычей, тот потом долго не живет. Разумеется, это не касается лошадей – что строевых кобыл, что тягловых першеронов, что рыцарских жеребцов. Табун лошадей способен двигаться сам, требует минимум ухода и, кроме того, в бескрайних степях лошади обладают особенной ценностью. Пора сажать моих ребят в седло. Первичные навыки у всех есть, а дальше научатся.

Отдав все необходимые распоряжения насчет подогнать волов и начать разгребать завал, я пошел смотреть на взятую Змеем в плен «пятисотую бабу». И нифига это оказалась никакая не баба, а находящаяся без сознания совсем молодая девчонка, лет семнадцати-восемнадцати, со знаками различия гауптшарфюрера или штандартеноберюнкера в металлических петлицах у горловины легкого доспеха. Честное слово, лучше бы Змеюка пристрелил ее сразу и не мучил, потому что несколько поражающих элементов МОНки вошли ей в грудь и живот, пробив пластины зерцала и кольчужную сетку и, в придачу ко всему, каменная плита с рухнувшего сверху карниза раздавила ей ноги до самых колен, превратив их в кровавое месиво из мяса и костей. Даже если немедленно доставить эту девушку в хороший госпиталь нашего мира, то еще бабушка пополам сказала – умрет ли она, останется ли калекой, или сумеет выздороветь. В наших условиях тут нужен был священник, а не врач. А если учесть, что будущая покойница была тевтонкой, то даже священник окажется лишним.

Но я решил все-таки позвать отца Александра, ибо по нескольким словам предсмертного бреда этой девицы сделал вывод, что она совсем не желала идти в объятия к херру Тойфелю, боясь личной встречи с ним больше самого факта смерти.

Как ни удивительно, но батюшка вместе с Колдуном явились даже раньше, чем я успел их вызвать. То ли им об этом сообщил сам Змей – что почти невозможно, потому что он свято блюдет субординацию – то ли в этом деле замешано что-то сверхъестественное, может, божественное, а может быть, и магическое. Все зависело от того, кто в этой паре в этот раз был ведущим, а кто ведомым.

Бросив на распростертую у ног девушку всего один взгляд, священник на какое-то время погрузился в раздумья. Было видно, что его мучили какие-то сомнения. Именно его, а не того, кто иногда говорит его голосом. Тем временем Колдун, вцепившийся левой рукой в свой камень, правой начал водить над телом раненой, время от времени что-то бормоча себе под нос. Так продолжалось несколько минут, пока Колдун не опустил свой камень за ворот рубахи и не выпрямился со вздохом облегчения.

– Ну что, юноша, – сказал отец Александр, – какие будут ваши первые выводы?

– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – связь ее с тем, кого тевтоны называют Тойфелем, сейчас сильно ослаблена болью и страхом гибели. Но на ней стоит что-то вроде ловушки. Как только нить, связывающая ее душу с Нечистым, разорвется, так тут же сработает заклинание синдрома внезапной смерти и она умрет от внезапной остановки сердца.