В унисон

Она не ответила, только неистово прижалась к его губам, не помня себя от охватившей все тело дрожи. Машинально Хидео подхватил ее за талию, исступленно обнимая, словно эта тактильность – последняя в их жизни и больше никогда не повторится.

Они не могли насытиться друг другом, пили с жадностью, смакуя губы, прижимаясь друг к другу так плотно, будто собираются стать одним целым.

Сознание у Хидео помутилось; он полностью обратился в одно большое чувство, настолько громадное и невыразимое, что обхватить его не смогла бы даже толпа. Ни одной мысли не проскочило в тот момент, пока он ее целовал – на некоторое время Хидео точно перестал существовать, выпал из реальности, застряв где-то на границе между жизнью и смертью. Все стало не важно; ему было совершенно все равно на то, кто он такой и кто она такая, стало плевать на атрибуты, на хэнканов и петли, весь мир сжался до размера крохотной точки – и точка эта сосредоточилась на губах Мичи, от которых Хидео не мог оторваться до тех пор, пока не почувствовал, что может задохнуться от нехватки воздуха.

Мичи отстранилась так же резко, как и приблизилась, и Хидео, оторвавшись от ее мягких губ, еще несколько мгновений не мог прийти в себя, борясь со звоном в шуха и пульсацией в висках. Он судорожно выдохнул, вновь прижимая ее к себе, но Мичи вывернулась из его объятий и хрипло пробормотала:

– Я не должна была этого делать.

– Уже поздно, – сказал он, чувствуя, как горят кончики ушей от возбуждения.

– Ты был так близко… – Мичи судорожно прижала ладонь ко лбу. – Я не могла сдержаться.

– Ты так и не объяснила, – Хидео пришлось сделать паузу, чтобы набрать в легкие побольше воздуха, – что значит «петля».

– Цикл из семи дней, в течение которых я должна предотвратить… трагедию. И найти убийцу.

Хидео пораженно замер, во все глаза разглядывая Мичи. В качестве доказательства она протянула ему руку, на пальце которой ранее он заметил кольцо со знаком бесконечности. Проследив за его реакцией, Мичи пояснила:

– Это мой атрибут. Петля. Иногда он проявляется в виде кольца.

– Он был на тебе с самого начала?

Мичи кивнула.

– Моя задача, – сказала она твердо, – найти убийцу и устранить его.

– И с этим ты пришла ко мне? Не к Генджи, который стал буквально одержим идеей раскрытия преступления? Но почему ко мне?

Мичи подалась вперед, чтобы коснуться его локтя, но в последний момент отдернула руку.

– Я уже сказала, что ты – связующее звено. Через тебя я слежу за Генджи. К сожалению, сама я не могу подойти к нему. Я хэнкан, а у него особая чуйка. Если я буду достаточно близко, он сможет понять, кто я такая, и это ничем хорошим для нас не кончится. Я знаю, уже проходила это.

– Он-то? Он сам слабо верит в кицунэ, – начал Хидео и вдруг осекся. – Хотя… он вполне верит в хэнкан и думает, что хэнкан покрывает убийцу.

– Покрывает?! – возмутилась Мичи и вспыхнула. – Да я столько попыток убила на то, чтобы его найти! Вот поэтому мне нельзя встречаться с Генджи – он делает слишком поспешные и слишком неправильные выводы. Я знаю, что он тебе все рассказывает, так что самое время поведать теперь мне все, что знаешь. В будущем это поможет мне найти вас.

Было видно, как Мичи распирало от возбуждения – она столько времени тщательно скрывала свою сущность, что теперь, когда Хидео обо всем известно, ей хотелось рассказать ему как можно больше.

– Ты знаешь, что нас ожидает завтра? – спросил Хидео. – Ты сказала, что информация поможет найти нас.

Но Мичи покачала головой, давая понять, что на тему будущего она разговаривать с ним не станет.

– Я не знаю, чем все это закончится, – добавила она. – Поэтому не хочу вводить тебя в заблуждение возможностями и вероятностями. Но я буду следить за тобой – ты единственный, с кем я могу в случае чего связаться. После поцелуя наша связь стала крепче.

Хидео неприятно укололо понимание, что Мичи, возможно, поцеловала его только для того, чтобы укрепить их связь перед последним днем цикла, когда ей важно не терять его из виду. Он ощутил себя использованной наживкой, но постарался задушить это непрошеное чувство.

Он вновь обратил взгляд на раскинувшийся внизу сад, и его голову пронзила острая, молниеносная мысль, которую раньше, за недостатком информации, он не мог увидеть; все это время она маячила на задворках подсознания, не выныривая на поверхность, и только теперь, когда Мичи поведала ему о себе, пазл в его голове окончательно сложился.

– Та трагедия, из-за которой ты решила покончить с собой… это же смерть сестры, разве не так?

Мичи застыла, огромными от удивления глазами глядя на Хидео. Он сам испугался ее дикого взгляда – складывалось впечатление, словно этой стороны жизни Мичи касаться было запрещено.

– Так, – сухо ответила она, отводя взгляд в сторону сада. – Это та трагедия, которую я хочу предотвратить.

– Ты же уже спасла ее. К слову, почему ты не могла быть с ней в тот момент? Почему не предупредила ее?