В ту же реку

– Лёша, ты знаешь, за что? Ты будешь долго смеяться! За растрату! Это надо уметь: крепко выпить, забрести на Тайвань к девочкам, оттуда ночью вернуться в контору, взять из кассы Дома быта выручку и ночью же потратить на выпивку! А ведь у тебя работает цех разлива и два полных склада с материка. Над Додиком смеялась вся потребкооперация. Потом он до трусов проигрался катале. Девочки на Тайване много не берут, но голый еврей даже им неинтересен. Додика выгнали, как не гнали никого с прошлого года. Из района сказали: «Ша!», и выпускник довольно-таки приличного института командует Домом быта в Медвежке, где, между нами говоря, живет меньше трехсот человек. Лёша, ты думаешь, это все?! Нет, это не все! Якорь Додика висит на полшестого, потому что он на Тайване зацепил на него все, что только можно. Его не хотели лечить! Сказали, надо ампутировать, залить формалином и показывать за большие деньги в медицинском институте, как наглядное пособие. Лёша, ты, наверное, заметил, я не антисемит, я сам еврей, но такого шлемазла не видел с войны. И таки это еще не конец! Додик получил перевод от мамы, бросил работу и опять пьет на Тайване.

Крик души исполняющего обязанности понятен. Деньги платят почти те же, а ответственность несравнима. Самое поганое, смены не будет до следующего года, завербовавшиеся давно приехали, а хорошего человека из другого поселка не отдадут.

Потом фотограф успокоился и рассказал остальное. Гриценко поступил подло. Непонятно, какие у него были гешефты, но взять семью и улететь, никого не предупредив, не благородно.

– В ОБХСС работают страшные люди. Они сразу думают плохое. Ревизия еще не кончилась, а нервы уже расчесаны у потребкооперации целого района. У нас тоже один сидит и пишет. Неизвестно, что напишет и кто сядет. Он целый младший лейтенант, но Даша обиделась и перестала его кормить, когда он заметил, что в бак с супом кладут больше мяса, чем написано в готовой порции. Лёша! Человек не знал, что мясо уваривается, и звонил начальству в район! Считал, что так мы скрываем хищения. Я понимаю, его только выпустили из училища, но зачем к нам? Ты помнишь, тебя наградили машиной? Они слали телеграмму в Палану и выясняли, какое место ты получил. Тут из райисполкома сказали им «нехорошо», и они велели переставить машину к тебе домой. Боже мой! Она занимала так много места на складе! Лёша, я тебя лично прошу, завтра поезжай в район, поблагодари Никиту Захаровича, а сегодня возьми свои вещи из железного шкафа, пока этот поц не нашел их и не стал кипешевать.

Дядя Витя выглядел плохо, все-таки большую часть жизни провел не на курорте. Рассказал, что Семён взял себе общак, в который старатели отстегивали процент с добычи. Хуже того, он был посредником между добытчиками и скупщиками. Мужики целое лето горбатятся, а кому будут сливать шлих, сами не знают. Туз ищет Сёму, но даже если найдет, общак не вернет, и старатели по-любому окажутся в пролете. В квартире Чалдона ничего ценного не нашли. На книжке лежали сорок тысяч, завещанные детдому. В СССР столько денег считалось до хренища, однако же не миллион, который ему приписывали. Про меня пришло слово, что я козырный пацан и писарь, Туз не возражал. Да! Возьми вещи из шкафа, пока мент их не отыскал.

Зашел к тете Даше поздороваться, обед еще не начался, но чаю пришлось выпить.

Алёна переехала в Оссору к мужу и его родителям, как только он дембельнулся.

Соколов с Юн целуются на людях, а ей нет шестнадцати.

Далее женщина подробно рассказала, кто, что и зачем. Вы знаете, у кого в поселке самое большое сердце? Думаю, у моей собеседницы. Я подарил ей самое широкое кольцо, с самым большим камнем. Она же мне жилет подогнала в подарок, пусть ей обратка будет. Тетя Даша обняла меня и пустила слезу. Узнал, что я хороший мальчик, но за перстень она обязательно заплатит. После категорического отказа надела кольцо на безымянный палец. Влезло как влитое. Был повторно обнят.

Потом последовало задумчивое покашливание и рассказ про совсем пропащего Колю Кима с вопросом, нет ли чего-нибудь для его девочки? Раскололся в наличии присутствия.

Затем, нагруженный вещами из шкафа, пошел домой, оставив кофр «посмотреть» Самуилу Яковлевичу. Деньги за поездку никуда не пропали, и шмотки никто не трогал. Помочь тащить вызвался дядя Витя, а затем мы направились на почту. Посылка пришла одна, зато бандероли лежали все, плюс заказное письмо из Питера. Отнесли почту домой, на работу вернулись к обеду.

Одну бандероль за помощь вручил помощнику. В санаторских отправлениях была смесь сухофруктов, специально для подарков бодяжил. В каждом пакете лежат два кило вкусных витаминов. У нас они редкость. Дядя Витя взял подарок без разговоров, только руку пожал.

В обед пришел Коля Ким. Не поверите, как его девчонка в оборот взяла! Вместо стильных клешей и тельника на нем костюм-тройка, как у какого-нибудь инженера. Говорит:

– Писарь, по-братски поделись. Мне до зарезу надо, а тетя Даша сказала: у тебя есть.

– Колян, есть. Поделиться могу. Но я по десять рублей за грамм брал, как в магазе.

– Я за тридцать возьму.