В ту же реку

В Союзе военкоматы могли выбирать солдат, подходящих к каждому роду службы. Мелкие шли в танкисты. К ним добавляли одного длинного наводчика, и экипаж идеально размещался в танке. Выносливые крепыши, лучше со спортивным разрядом, направлялись в ВДВ. Хилым раздолбаям-отличникам из интеллигентных семей находили спокойные места, например, на радиолокационных станциях. В пограничники брали политически грамотных и морально устойчивых. Политически грамотных… в восемнадцать лет… Про моральную устойчивость в таком возрасте вообще молчу. Скорее, брали не дураков, с чистой анкетой, хорошей характеристикой и умеющих говорить правильные слова.

После двух лет службы Филя решил попробовать себя в роли куска, сундука, свинопаса, сверчка в каптёрке, а по-простому старшего сержанта сверхсрочной службы, приписанного к складу и вообще к снабжению заставы, с перспективой дослужиться до прапорщика.

Второй срок парень использовал на всю катушку. С благословения командира закончил техникум. Чуток подкопил деньжат. А что? Кормят – поят, одевают – обувают. Если не пропивать, то денежное содержание можно сразу на книжку откладывать. Еще чуток заработал, толкая поселковым «ненужное» и «списанное» имущество. Но именно чуток, не переходя рамки приличия и не привлекая внимания к торговой деятельности. Сейчас он готовился отбыть в отпуск с последующим увольнением со службы.

Так вот, Филипп, понаблюдав за моими стараниями и разведав финансовое положение, сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Он вынес из каптерки небольшую коробку с забытым и списанным, еще до появления нынешнего поколения снабженцев заставы, имуществом. Коробку Сверчок нашел в чьей-то старой нычке и гарантировал, что никто ее не хватится. Судя по маркировке, изделие было заложено на хранение в середине далекого 1942 года. А хранился там пистолет Тульский Токарева в полном комплекте, состоявшем из двух обойм, принадлежностей для чистки, грубой брезентовой кобуры и полного ремкомплекта с запасным стволом. Железо было густо смазано смазкой и завернуто в промасленную бумагу. Щечки рукояти вырезаны из дерева, качество отделки пистолета даже на глаз фиговенькое. Ремкомплект навряд ли кому пригодится. Патронов не было от слова «совсем», и это опускало ценность оружия почти до нуля. Такие патроны в охотмаге не продаются.

Филя, в отличие от начальника, предпочитал коллекционировать не ружья, а бумажки с портретами Ленина. За сто рублей и три бутылки коньяка он готов подарить коробку мне. Возражения вроде «даже проверить нельзя», «где патроны-то брать?!» и «кроме понтов ничего не получишь» трудно проигнорировать. Очереди желающих купить и притом не стукануть в ментовскую не наблюдалось. Увозить с собой было сочтено слишком рискованным.

Так что по результату торгов в довесок к ста рублям и ящику заначенной в подсобке водки пришлось дать бутылку коньяку. Зато получил бонусом две малые пехотные лопатки, два солдатских котелка, две фляги, две плащ-палатки, офицерский плащ-дождевик, бекешу и армейский термос на двенадцать литров. Всё новое, ни разу не пользованное. Зачем оно мне, не знаю, как-то само собой выторговалось.

При окончательном расчете, по настоятельной просьбе, за четвертной удалось купить гранату РГ-42, к ней запал, подсумок и штык-нож от старого АК. Не нынешнего АКМ, а первого, 1947 года принятия на вооружение. Скорее для коллекции.

Кстати, отчим оценил бекешу и сразу ее примерил. Как на него была сшита, ему и досталась. Одну лопатку, котелок и здоровенный армейский термос он тоже прихватизировал для работы. Про деньги, штык и пистолет я ему ничего не сказал, а спиртное дядя Володя пообещал компенсировать.

29–31.05.72

С Ириской отношения не вернулись в старую, еще до моих подкатов, колею. Она ведет себя непонятно. После заявления «об уважении» вроде чего-то ждет от меня, но чего? Я не понимаю. Однажды попытался чуть поухаживать. Однако Ирка как будто не заметила моих телодвижений. Но пару раз, в толкучке… я даже верю, что совершенно случайно… сама прижималась ко мне. В кино сходить отказалась, однако в столовке часто садится напротив. К тому же она демонстративно принимает ухаживания десятиклассника, хотя он по-любому летом уедет на материк, поступать куда-нибудь. Вот и думай, что хочешь. Странная ситуация, и как разрешить ее, просто не представляю.

Хорошо хоть встречаюсь в подсобке с Алёной. Организм-то молодой, гормоны кипят.

А вот с Соней мы поддерживаем нормальные дружеские отношения. Однажды она пришла к отцу на работу, потом заглянула ко мне в студию, подкралась сзади и закрыла ладошками глаза. Я руками зафиксировал их, откинулся на табуретке, прижавшись к чему-то приятно упругому, и стал гадать:

– Кто это? Вроде где-то трогал такие же мягкие лапки. Ты кроватка! Нет, не кроватка! Диванчик! Нет, не диванчик! А! Вспомнил! Софа! Нет! Софа!

Девочка хихикнула:

– Ну и сравнения у тебя! Я что, такая толстая, как матрас?

– Нет, но ты мягкая.

– Идешь на день рождения к Майке?

– Пойду, если пригласит.

– Пригласит! Куда денется! – успокоила меня подруга.