В тени регулирования

Семьи, занятые только в неформальном секторе, имеют доходы не ниже, чем сравнимые по характеристикам семьи, занятые полностью в формальном секторе. Однако, как показывают наши данные, для этих семей существенно выше риск попадания работающих членов домохозяйства в незанятость и соответственно резкого падения семейного благосостояния. У них отсутствует также доступ к неденежным выгодам и социальным гарантиям, которые предоставляются в формальном секторе.

В целом, нельзя сказать, что расширение неформального сектора в 2000-е годы существенно ухудшило благосостояние российских семей. Семьи с двумя и более работающими взрослыми имеют возможность использовать комбинированные стратегии занятости, совмещая преимущества формальной и неформальной трудовой активности. В то же время семьи с одним занятым членом семьи, который работает неформально, несут повышенный риск потери источника дохода, который усугубляется слабой социальной защищенностью. Эти семьи должны быть предметом государственной политики в области поддержки малообеспеченных семей и ликвидации неравенства.

Литература

Bergstrom T. C. A Survey of Theories of the Family // Handbook of Population and Family Economics / ed. by M. R. Rosenzweig, O. Stark. Elsevier Science B. V., 1997. Ch. 2.

Kanbur R. Conceptualising Informality: Regulation and Enforcement: IZA Discussion Paper № 4186. 2009.

Khamis M. A Note on Informality in the Labor Market // Journal of International Development. 2011.

Kim B.-Y. Poverty and Informal Economy Participation: Evidence from Romania // Economics of Transition. 2005. Vol. 13. Iss. 1. P. 163–185.

Kim B.-Y. The Participation of Russian Households in the Informal Economy: Evidence from the VTsIOM Data // Economics of Transition. 2002. Vol. 10. Iss. 3. P. 689–717.

Krstić G., Sanfey P. Mobility, Poverty and Well-being among the Informally Employed in Bosnia and Herzegovina // Economic Systems. 2007. Vol. 31. Iss. 3. P. 311–335.

Maloney W. F. Informality Revisited // World Development. 2004. Vol. 32. № 7. P. 1159–1178.

Pradhan M., Soest A. van. Household Labor Supply in Urban Areas of Bolivia // The Review of Economics and Statistics. 1997. Vol. 79. № 2. P. 300–310.

Tiefenthaler J. The Sectoral Labor Supply of Married Couples in Brazil: Testing the Unitary Model of Household Behavior // Journal Population Economic. 1999. 12. Р. 591–606.

Глава 10. Неформальность и самооценки социального статуса

10.1. Введение

В предшествующих главах анализировалось, как работа в неформальном секторе может влиять на «кошелек» (т. е. заработок), меняя (или нет) его наполнение. Однако возможные последствия неформальности с точки зрения неравенства в обществе не исчерпываются изменениями в материальном благосостоянии людей. Социальное неравенство формируется не только за счет объективных различий, но и за счет субъективных оценок социального статуса. Эти субъективные оценки отражают представления самого человека о его месте в обществе, его самоидентификацию на социальной лестнице[173].

Ключевой вопрос, вокруг которого строится данная глава, связан с анализом взаимосвязи между принадлежностью работников к неформальному сектору и субъективным социальным положением. Этот вопрос может быть по-разному переформулирован и уточнен. Является ли неформальная занятость своеобразным стратифицирующим механизмом, формирующим социальную структуру нашего общества? Означает ли попадание в этот сегмент рынка труда принадлежность к менее (или более) привилегированным социальным группам? Если да, то в чем это проявляется? Наконец, вызывает ли переход через условную «границу», разделяющую формальный и неформальный рынки труда, соответствующие изменения в социальном самоощущении? Это, по сути, один и тот же вопрос, за которым идут многочисленные вопросы-следствия, касающиеся взаимосвязи между (не)формальностью на рынке труда и субъективным социальным статусом людей.

Понятие субъективного социального статуса является новым для этой книги. Так в данной главе будут обозначаться самооценки индивидами своего положения в социальной иерархии, отображаемой с помощью набора соответствующих шкал. Субъективный социальный статус формируется под воздействием целого комплекса различных экономических, социально-демографических, профессиональных и ценностных характеристик. В свою очередь, восприятие индивида себя на том или ином уровне шкалы (т. е. человеком «первого» или «второго сорта») может влиять и на его поведение в различных сферах [Lindemann, 2007], а увеличение численности людей с низкими оценками собственного социального положения ведет к росту социальной напряженности и конфликтности в обществе. Показатели субъективного социального статуса до сих пор практически не использовались в исследованиях неформальной занятости, и мы постараемся исправить это, на наш взгляд, упущение[174].