В тени двуглавого орла, или Жизнь и смерть Екатерины III

— Думаю, он просто устал от них, — предположила Мария, корпя над каким-то сложным вышиванием. — А потом сказывается немецкая кровь: ваша августейшая бабушка, да упокоит Господь ее душу, каждое утро начинала с чтения государственных бумаг и прочих не слишком забавных дел. Я это прекрасно помню.

— А как ты попала к бабушке, Мари? — неожиданно спросила Екатерина. — Я как-то никогда не задумывалась над этим. Сколько себя помню, ты всегда была со мной. А что ты делала до моего рождения?

— Была чтицей у вашей августейшей бабушки, упокой господь ее душу. Она изволила считать, что я лучше всех могу это делать по-русски и по-английски.

— А откуда ты знаешь английский?

— Моя мать была англичанкой, царствие ей небесное. Папенька вывез ее из Англии, когда путешествовал в свите графини Брюс.

— Близкой подруги бабушки?

— Да. А потом графиня впала в немилость у императрицы… Нет, ваше высочество, причины я не знаю, да и никто, по-моему, не знает. Мои родители уехали вместе с ней в дальнее поместье, там я родилась, и там же скончались мои батюшка и матушка.

— Оба сразу?

— Оспа, — сухо отозвалась Мария. — Меня спасла графиня: забрала к себе и по примеру своей царственной подруги привила мне оспу от себя. Теперь это всем известно, а тогда было в новинку.

— И что потом?

— А потом графиня тяжело заболела, и перед смертью отправила меня в Петербург с письмом к императрице. Наверное, в этом письме была просьба позаботиться обо мне, так что ее императорское величество определила меня при своей особе. А потом приставила к вашей. Вот и вся моя история, ваше высочество, как видите, ничего романтичного, таинственного и даже интересного.

— А почему ты не вышла замуж?

Мария от души расхохоталась:

— Я? Бесприданница, сирота, из мелкопоместных дворян? Далеко не красавица?

— Прости, я не хотела быть бестактной. Но неужели ты никогда…

— Никогда, — уже сухо отозвалась Мари. — Когда скончалась моя покровительница графиня, я хотела постричься в монахини. Но она заставила меня поклясться, что сначала я отвезу письмо императрице. А ее величество ни о каком монастыре и слышать не хотела. Что ж, не всем служить Господу…

— Ты и сейчас хотела бы постричься в монахини?

— Ваше высочество, если нам придется расстаться, я так и сделаю.

Екатерина покачала головой:

— Ты нужна мне здесь, Мари. И всегда будешь нужна.

Вместо ответа Мария присела в глубоком реверансе.

Через несколько дней после этого разговора Екатерину Павловну пригласил к себе император, на сей раз — вместе с супругом. После первых, ни к чему не обязывающих фраз, император перешел к главному, ради чего и пригласил к себе молодую чету. Александр выразил желание, чтобы принц Ольденбургский, генерал-губернатор Новгородской, Тверской и Ярославской губернии, переехал вместе с супругой на постоянное жительство в Тверь, находящуюся в самом центре трех губерний.

В какой-то момент честолюбие Екатерины Павловны вспыхнуло: это напоминало ссылку, хоть и почетную.

— Вы хотите удалить нас от двора, ваше императорское величество? — холодно осведомилась она.

Неожиданно Александр рассмеялся.

— Маменька была права, — сказал он, все еще улыбаясь. — Она меня предупреждала.

— О чем именно? — недоуменно спросила Като.

— О вашем честолюбии, госпожа великая княгиня российская, герцогиня Ольденбургская, генерал-губернаторша. Она сказала: «Катерина будет недовольна, хотя вы, сын мой, отдаете ей самые лучшие в России губернии».

Екатерина Павловна слегка покраснела.

— Не мне, а моему супругу. И я вовсе не недовольна, просто…

— Просто считаете, что должны быть в столице, не так ли? А я мечтал о том, что вы превратите Тверь во вторую столицу, заведете там свой двор, и не будете считаться с чьим-то мнением.

— Простите меня, — вмешался доселе молчавший герцог Ольденбургский, — но я абсолютно согласен с государем. Из Твери мне легче будет следить за тем, что происходит во вверенных мне губерниях, да и не надо будет содержать армию курьеров. Подумай, душа моя, это же совершенно логично.

— Да? — растерялась Като, которой такой взгляд на вещи и в голову не приходил. — Действительно, вы совершенно правы, мой друг. Простите, что я не подумала о ваших многочисленных обязанностях…

Герцог взял руку супруги и нежно поцеловал:

— Сердце мое, ваш брат все обдумал с истинно государственной точностью. Но если вам будет не хватать блеска петербургских балов…

— Ах, боже мой, да они мне давно надоели! — страстно воскликнула Като. — И пустая светская болтовня — тоже. Александр, я согласна, мы переедем в Тверь, только нужно…

— Нужно устроить так, чтобы вам там было удобнее и комфортнее, чем в столице, — продолжил Александр. — Я уже подумал и над этим. Даже посылал в Тверь доверенных людей, чтобы они все доподлинно рассмотрели и рассчитали, что и как нужно сделать. Там уже есть одно достойное вас здание…

— В Твери? — недоверчиво спросила Екатерина.