В темноте

Соха рассказал о нас Толе, о наседке и двух ее цыплятах, о Дворце, о нашем «театре»… Он заверил Толю, что мы примем его в нашу большую семью и будем заботиться о нем, как об одном из своих. И Толя согласился уйти в наше подземелье. Однако мы об этом ничего не знали. В результате Толя появился во Дворце без всякого предупреждения. Конечно, мы были в шоке, но мы беззаветно верили в Соху: если он сказал, что надо принять этого человека в нашу компанию, значит, надо. Толя остался с нами, и мы подумали, что он, как и мы когда-то, постепенно привыкнет к новой обстановке. Но мы ошиблись. Толя не выдержал и дня.

– 13 месяцев! – снова и снова повторял он. – Да я и 13 часов в этой дыре не протяну!

Не забывайте, этот человек несколько недель провел в лагере для военнопленных, условия жизни в которых трудно описать словами. Он вынес лагерь, но наше подземелье оказалось ему не по силам.

В первый же день пребывания в нашей компании Толя чуть ли не впал в истерику и начал твердить о том, что ему надо уйти. Конечно, об этом не могло быть речи: отпустить Толю бродить по тоннелям и трубам папа не мог. При попытке покинуть подземелья его схватят, точно так же, как и всех других. И Толе и нам будет лучше, если он останется с нами, по крайней мере до следующего прихода Сохи, который решит, как действовать дальше.

Наши мужчины потихоньку договорились дежурить по 4 часа и приглядывать за Толей. Несколько раз он бросался к выходу из Дворца и пытался забраться в трубу, но мужчины успевали схватить его за ноги и втащить обратно в бункер. Солдат был силен, и в одиночку справиться с ним было невозможно. После каждой неудачной попытки побега Толя вел себя все беспокойнее и агрессивнее и постепенно просто обезумел.

В ту ночь нам поспать не удалось… Мы с трудом дождались утра и прихода Сохи с Вроблевским. Папа обрисовал ситуацию. Соха был неприятно поражен случившимся, но твердо заявил, что не выпустит Толю наверх, поскольку сомневается, сможет ли тот умолчать о нашем убежище в случае ареста. Толя снова ударился в истерику и с громкими криками заметался по бункеру… Тогда Соха достал пистолет.

– Заткнись – или я стреляю, – спокойно сказал он.

Толя замолчал.

Соха протянул пистолет папе.

– Хигер, – сказал он, – следи за парнем в оба. Он не должен отсюда уйти.

После этого он вытащил откуда-то веревку и связал Толе за спиной руки.

– Будет орать – завяжите ему рот, – посоветовал он.

Так Толя превратился в узника, только теперь он находился в плену у нашего подземного сообщества. Мужчины продолжали дежурить возле него по 4 часа, держа на мушке пистолета. Конечно, мы не желали этому парню зла, но не могли позволить ему лишить нас шансов на выживание.

Таким вот неожиданным образом началась последняя глава истории нашей подземной жизни. На первый план внезапно вышел новый – вовсе не предусмотренный нашим сценарием – персонаж. Мне очень не понравилось, что он живет с нами. Не понравилось, что он разрушил царившую во Дворце атмосферу. За год с лишним жизни мы привыкли друг к другу, у нас выработался распорядок дня. Но теперь, при Толе, мы уже не могли продолжать жить в привычном режиме. Я не могла сидеть рядом с отцом и учить азбуку. Мы не могли беседовать по вечерам и репетировать папины пьесы и басни. Мы больше не могли быть сами собой.

С появлением Толи большие проблемы возникли даже с такими элементарными вещами, как поход в туалет. Конечно, и раньше возможность укрыться от чужих глаз была иллюзорной, но в присутствии незнакомца мы вообще не могли облегчиться без дискомфорта и стеснения. По-моему, никто не сходил в туалет в моменты прихода Сохи с Вроблевским. Мы делали это, только когда оставались одни. Это, конечно, забавно, но мы так привыкли друг к другу, что соблюдали приличия именно таким вот образом. Даже в этой области у каждого из нас выработались свои привычки и ритуалы. Одни делали все свои дела быстро, другие не торопились. Я любила посидеть и поразмышлять. Иногда я так засиживалась на горшке, что мама начинала вглядываться в темноту и окликать меня по имени… Теперь же все старались справить нужду побыстрее. Кроме того, нам было не по себе каждый раз, когда в туалет нужно было сходить Толе. Он словно осквернил Дворец своим появлением. Мы были лишены даже иллюзии приватности!