В сумрачном лесу

Смена Хааруна закончилась в пять утра; он повесил форму на вешалку в подвальном офисе, взял запасной ключ от квартиры Эпштейна, поднялся на лифте и потрогал пальцами молельный коврик из Исфахана перед дверью, сотканный для того, чтобы на него падали ниц, а не вытирали грязные ноги. Он снял ботинки и поставил их под скамью на медных ножках. Открыв дверь ключом, он вошел и стал искать в темноте выключатель, но, заметив сверкающий вид на город, остановился. Вновь ошеломленный этим зрелищем, он прошел по пустой гостиной, достаточно большой, чтобы вместить дома обоих его братьев в Пенджабе. Он посмотрел на парк. Ястреб сейчас должен спать в своем гнезде. Его новая самка готовилась снести яйца, и скоро Хааруну придется оглядывать небо в поисках стай прожорливых ворон. В прошлом году подлеток упал с дерева прямо напротив здания, и Хаарун побежал на помощь, остановив движение, но после минутного шока птица пришла в себя и улетела. Верный привратник прижал нос к холодному стеклу, но не смог ничего разглядеть во все еще черном небе.

Картину он нашел в главной спальне, как и сказал Эпштейн. Она была меньше, чем он ожидал, но сияние от нее шло такое, что он не сразу решился к ней прикоснуться. Стоя почти вплотную к ней, он чувствовал, будто вторгается во что-то очень личное. И тем не менее он не мог оторвать глаз от юной Марии и ангела. Только через некоторое время он заметил, что в углу, наполовину за краем рамы, стояла третья фигура – мужчина, который тоже наблюдал, сложив длинные пальцы в молитвенном жесте. От тайного присутствия этого мужчины Хааруну стало не по себе. Кто это должен быть? Иосиф? Бесполезный Иосиф, которому обязательно надо было проникнуть в эту сцену? Нет, он совсем не похож на Иосифа; человек с таким лицом, уж конечно, не мог иметь ничего общего с сияющей девушкой, опустившейся на колени перед ангелом.

Небо уже начинало светлеть, когда Хаарун вышел из служебного входа здания с пакетом под мышкой. Приближалась весна, но все еще было достаточно холодно, так что его дыхание в свете фонарей казалось замерзшим облачком. До открытия «Сотбис» оставалось еще три часа, поэтому он зашел в парк, глядя вверх, на голые вершины деревьев. Скамейку, где он любил проводить обеденный перерыв, занял бездомный в грязных ботинках. Он растянулся на всю длину скамейки, укрывшись драным одеялом, по цвету и фактуре напоминавшим глину. Тренируется к собственным похоронам, подумал Хаарун, и сел за две скамьи от него, положив драгоценный сверток на колени. С этого места небесную ширь частично перекрывали ветви огромного дерева, но ему все же видно было достаточно, чтобы продолжать наблюдения. Какое-то время он следил за тем, как мечутся туда-сюда воробьи. Опустив взгляд, он изумленно увидел, что от света уличного фонаря нимб Девы поблескивает даже через обертку. Подумать только, он, сын фермера из провинции Пенджаб, сидит в Нью-Йорке и держит шедевр, нарисованный в Италии в пятнадцатом веке… Его вдруг охватило внезапное желание сломать маленькую картину пополам, и он вздрогнул. Для его братьев подобная вещь не имела никакой цены; он ощутил прилив грусти из-за того, что между ними теперь такое расстояние, и ему его больше не пересечь.

Как будто специально, чтобы его понервировать, ворона слетела по наклонной траектории на землю, прошлась по траве и начала на него каркать. Такие агрессивные и коварные птицы, с таким злобным умом – они, похоже, запомнили, как он забросал одну из них желудями, чтобы защитить птенца ястреба, и теперь гневно каркали, когда натыкались на него. Хаарун взял свой сверток, встал, и, замахав свободной рукой, закричал в ответ вороне: «Уходи откуда пришла!» Птица взмахнула крыльями и улетела; в черных перьях ее крыльев отражалась синева неба. Бездомный зашевелился в своем укрытии. Вскоре из-под грязно-коричневого одеяла высунулась голова со спутанными волосами, потом обветренное лицо.

– Ну ты козел!

– Извини, – пробормотал Хаарун и с мрачным видом сел на скамейку.

Бездомный разглядывал его, сохраняя горизонтальное положение.

– Что высматриваешь? Дроны?

– Да нет.

– Я вчера видел, как один прямо вон у того окна пролетел, – бездомный уверенно указал пальцем на один из верхних этажей здания напротив, – и на две минуты там завис, внутрь заглядывал.

– Да ладно?

– Шпионское задание, – сказал он, опершись на локоть.

В парке начали появляться любители бегать по утрам, и бездомный наблюдал за тем, как они пробегают мимо него по тропинке.

– Если не дроны ищешь, то что тогда?

– Вообще-то ястреба.

– Ты его пропустил. Летун гребаный. Уже поймал утром голубя. Одним махом голову ему оторвал.

– Да ладно!

Но бездомный уже укрылся одеялом, натянув его до самого носа.