В стране заоблачных вершин

Э. Мысловский отвечал за упаковку и учет снаряжения на завершающем этапе подготовки экспедиции. База экспедиции находилась в Крылатском, в подтрибунных помещениях велотрека. Туда свезли большое количество кислородных баллонов, километры веревки, разноцветные рюкзаки, палатки, и все это — около 14 тонн — затем паковалось в баулы и бочонки весом по 30 килограммов.

— Правда, настроение у меня в то время было отвратительное, — вспоминал Мысловский. — Врачи установили мне «потолок» в шесть тысяч метров. Они находили какие-то «отклонения», которые, однако, пропадали с увеличением высоты. Еще в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году на стене пика Коммунизма я, видно, перегрузил сердце, и у меня временами появлялась аритмия. Помню, в тысяча девятьсот семидесятом году врачи не пустили меня по этой причине на пик Победы, и даже была сделана соответствующая запись в моей медицинской карточке, но я… уехал в горы и сделал, пожалуй, самое трудное в смысле физической нагрузки — траверс пика Победы. Чувствовал себя нормально, а нагрузки действительно были большими. В результате я потерял в весе за время восхождения тринадцать килограммов. Вообще-то мой организм несколько своеобразно реагирует на высоту. Даже Анатолий Овчинников как-то заметил, что я чувствую себя внизу хуже, чем наверху: могу занять посредственное место на обычном кроссе, а во время подъема, начиная примерно с пяти тысяч метров, когда самочувствие других становится хуже, я чувствую себя лучше, чем они.

— Однако в барокамере, — продолжал Мысловский, — я внезапно полностью отключился. В общем, сильно всех напугал. Говорили, что даже дыхание у меня остановилось. Потерял сознание, но ненадолго и сам вышел из барокамеры. Меня тут же подхватили под руки и повели… — Мысловский невольно улыбнулся, — в реанимационное отделение. Уложили в постель, стали спрашивать о состоянии здоровья. Я чувствовал себя отлично. До сих пор не могу понять, что со мной произошло. Может, просто расслабился. До этого мой «потолок» в барокамере составлял десять с половиной тысяч метров. Из состава команды меня не исключили, но ограничение в шесть тысяч метров врачи категорически отказались снять. Я ходил сам не свой. Меня все время терзала мысль, что с таким «потолком» во время восхождения буду занимать чужое место. Ведь базовый лагерь экспедиции разбивается всего где-то на шестьсот метров ниже этого «потолка». В конце концов пошел к Евгению Игоревичу Тамму и рассказал обо всех своих сомнениях. Ответ был кратким: «Брось хандрить. Ты мне нужен, и больше этот вопрос поднимать не будем».

Слова Тамма подействовали на Мысловского лучше всякого лекарства. Где-то в глубине души он и сам понимал, что в состоянии выдержать высоту, намного превосходящую его «потолок». И это было отнюдь не самоуверенностью. К тому времени за его спиной было одиннадцать восхождений на семитысячники, пять подъемов по маршрутам высшей, шестой категории трудности, шесть маршрутов-первопрохождений.

Остались позади последние тренировочные сборы и восхождения, в ходе которых из 150 кандидатов были отобраны основной и вспомогательный составы экспедиции, поставлены последние точки над «и» дотошными медицинскими экспертами, расфасованы и упакованы тонны оборудования, снаряжения, питания…

И вот настало утро 26 февраля. В этот день в Катманду вылетела передовая группа экспедиции в составе представителя Спорткомитета СССР И. А. Калимулина, руководителя экспедиции Е. И. Тамма, тренера Б. Т. Романова и переводчика-радиста Ю. В. Кононова.

1 марта со взлетной полосы аэропорта «Шереметьево» в воздух поднялся транспортный самолет ИЛ-76. На его борту было 14 тонн грузов экспедиции, а также четыре рентгеновские трубки для детской больницы в Катманду, построенной с помощью СССР. Это была, пожалуй, единственная упаковка, требующая чрезвычайно бережного отношения. Что же касалось остальных баулов и бочек, то они могли выдерживать и падения, и удары, и сильный холод — в общем, отвечали суровым требованиям альпинистской экспедиции. Поверх грузов где-то, на уровне второго этажа, — под крышей теплее и можно выспаться — разместилась пятерка сопровождающих: руководители третьей и четвертой, вспомогательной четверок Ерванд Ильинский и Вячеслав Онищенко, а также будущий восходитель на Эверест Сергей Ефимов, заместитель руководителя экспедиции Леонид Трощиненко и режиссер «Леннаучфильма» Валентин Венделовский. Им предстоял долгий путь. Посадка и дозаправка самолета в Ташкенте, затем приземление в Дели.

Из индийской столицы оборудование следовало переправить в Катманду пятью пассажирскими рейсами. В первый же день пятерке пришлось перетаскать все 14 тонн груза, чтобы скомплектовать партию для передовой группы экспедиции. Когда вечером они пришли в гостиницу, руки и ноги у них горели. На следующий день, 3 марта, самолет непальской авиакомпании взял курс на Катманду. Перелет занял более часа. Казалось бы, все в порядке, но в непальской столице наших товарищей поджидали непредвиденные осложнения…