В шаге от пропасти

Зимина не слишком переживала за судьбу Управления, но все же хотела знать, кому достанется такое тепленькое местечко, поэтому утвердительно кивнула.

— Ну хорошо, приказ действительно уже есть. Вашу должность займет подполковник Серов. Думаю, он быстро освоится.

— Тогда я спокойна, — Елена натянуто улыбнулась. Это была не самая худшая кандидатура.

— Вы сейчас в отдел кадров?

— Да.

— Удачи.

— И вам всего доброго.

Лена вышла из кабинета с чистым сердцем — по-человечески попрощались и, как ей показалось, расстались без взаимной неприязни.

Разобравшись со всеми формальностями, она сдала дежурному оружие и ключ от кабинета и покинула Управление. Воздух на улице был по-особенному свежим — пахло свободой. Елена нисколько не жалела о сделанном, наоборот, была твердо уверена в правильности своего выбора.

Легкая ностальгия застала ее уже в машине. Вспомнился первый день в органах: молодая, неопытная, она пришла работать следователем, едва нацепив лейтенантские погоны. Получила очередное звание и перевелись в «Гагринский» — поближе к дому. И именно это место стало для нее родным.

Зимина прошла хорошую школу, сначала в роли ученика — перенимала опыт старших коллег, прислушивалась к их советам, а потом и в роли преподавателя, можно даже сказать директора, — организовывала работу сотни сотрудников, применяла все свои накопленные знания и пыталась войти в положение каждого подчиненного. Так и пролетели ее пятнадцать лет в погонах.

Но завершила карьеру Елена в другом месте: в последний раз взглянув на здание ГСУ, завела автомобиль и выехала с парковки. С этого момента она начала свой новый путь, открыла новую дорогу, пока еще неведомую ей самой. Но неизвестность уже не пугала — Лена четко осознала, что все будет так, как и должно быть.

Москва

Всю дорогу до Москвы Романова смотрела в окно и упрямо хранила молчание. Дымова такое положение дел вполне устраивало — он не любил пустую болтовню и даже не пытался начать разговор. Напряжение между ними, казалось, достигло крайней точки, но никто не стремился разрешить сложившееся непонимание.

Стас невольно вспомнил их поездку из «Золотой рыбки» и усмехнулся. Совсем недавно Ира сидела на том же самом кресле, словно бесформенная серая масса, и захлебывалась слезами, была настолько подавлена, что больше походила на тень, чем на человека. И Дымов всерьез опасался, что она тронется умом после всего пережитого.

Теперь же от убитой горем женщины не осталось и следа. Произошедшие в ней метаморфозы поражали. Сейчас Романова стала сильной и уверенной в себе. Гордая осанка и полный решимости колючий взгляд лишь подтверждали это.

Украдкой взглянув на ее профиль, Стас не мог не отметить, что даже по его меркам она красива. Но красота ее была неброская и холодная. Не каждый мужчина рискнул бы растопить ее ледяное сердце. Ира вообще производила впечатление абсолютно равнодушной и безэмоциональной особы, и, если бы Дымов не знал подробностей, решил бы, что она конченная стерва, использующая Тимура в своих корыстных целях. Но все чаще он приходил к выводу, что Громов сделал правильный выбор. Именно такая женщина ему и подходила — сильная, имеющая собственное мнение, способная отстаивать свою правоту, а не слепо угождать. Она усмирит его взрывной нрав своим непоколебимым спокойствием и всегда будет держать в тонусе. Сам бы он не вытерпел и дня с ней — убил бы при первом же удобном случае.

Плавно его мысли перенеслись совсем в другую плоскость. Стас представил Танин силуэт и невольно улыбнулся. Сравнивал двух подруг — они были совершенно разными, и он всегда удивлялся, как их вообще угораздило подружиться. Конечно, определенное сходство между ними имелось: обе упрямые, смелые, с обостренным чувством справедливости. Но Таня, в отличие от Ирины, оказалась более мягкая, нежная, ранимая, ее так и хотелось оберегать и защищать. По-женски гибкая и такая соблазнительная, она всегда пробуждала в нем желание. Вид обнаженного женского тела, с упоением отзывающегося на каждое его прикосновение, мгновенно возник перед глазами. Дымов почувствовал легкий дискомфорт в области паха и заерзал на сиденье.

Куликова являлась для него воплощением женственности, и он уже не мог представить рядом с собой никакую другую женщину.

Романова заметно нервничала. Как ни пыталась подготовиться к встрече с пока еще законным мужем, ничего не получилось — чем ближе они подъезжали к зданию ЗАГСа, тем сильнее нарастала тревога. Некстати нагрянули воспоминания о том, как много лет назад она ехала этой же самой дорогой навстречу своему счастью. Белое платье, фата, — все как полагается приличной невесте.

Тогда Ира искренне верила, что проживет с Кириллом до самой старости, что он будет ее первым и единственным мужчиной и не допускала даже мысли о разводе. Как бы тяжело ни давалась ей семейная жизнь, она ни о чем не жалела, ведь они провели вместе почти полжизни, которые не стереть из памяти по мановению волшебной палочки.