В разгаре лета

Элиас все яснее сознавал, что он один виноват кругом, и это было невыносимой мукой. До последнего дня ему удавалось находить какие-то самооправдания, сегодня - нет. "Что я скажу Ирье, когда она спросит, где я был и что делал? Прятался в лесах Пярнумаа? Но я ведь не только прятался, а действовал заодно с Ойде-коппом и другими. Принимал участие в расстреле. Пусть я не убил ни одного человека, все равно я помогал убийцам. И не вправе скрывать это от Ирьи. Я не могу соврать ей. А если я скажу ей правду, то в душе ее разобьется и последний осколок любви, может быть еще сохранившийся. В конце концов, Ирья способна понять человека, который в силу обстоятельств должен был скрываться от преследования. Только не бандита, охотившегося на людей с оружием в руках".

После полуночи Элиас забрался в стог сена и попытался немного поспать. И снова погрузился в полусон, в пол у бодрствование, где сновидения душеизнуряюще чередовались с призраками недавно пережитого.

В шесть часов он поднялся, стряхнул с одежды сено, побрился в кустах на берегу ручья и направился в Пярну. От себя никуда не спрячешься - сиди в кустах хоть всю жизнь.

Два раза Элиаса задерживали. В первый раз им заинтересовались вооруженные люди в штатском с белыми повязками на рукавах. Спросили, кто он такой, изучили его удостоверение личности, поинтересовались, откуда он и куда. Элиас оказал правду. Что он инженер, прятался в волости Вали у родственников и идет в Пяр-ну. Смотрели на него враждебно, но после того, как он назвал имена Ойдекоппа и Харьяса, решили поверить.

После этого щуплый коротышка, задававший в основном вопросы, объяснил, что эти головорезы из Пярнуского истребительного батальона разбежались вчера по лесу. Под Хяядемеесте немцы отрезали батальону путь к отступлению. Батальон отчаянно сопротивлялся, никто не хотел сдаваться, но разве против немецкой армии попрешь? Правда, часть красных уплыла на лодках в море, попыталась спастись водным путем, но остальные разбежались по лесу. Некоторые до сих пор прячутся по болотам, хотя человек десять уже схватили. Вот его и сочли за одного из этих красных истребителей.

Второй раз Элиаса задержал почти у самого города немецкий военный патруль, но благодаря хорошему знанию немецкого Элиасу удалось быстро отделаться.

На первый взгляд могло показаться, что в Пярну ничего не изменилось. Разве что на многих домах появились сине-черно-белые флаги. И людей на улицах стало немножко меньше, но это впечатление могло быть и ошибочным. Немецкие солдаты попадались редко. Иногда встречались вооруженные в штатском с сине-черно-белой лентой на рукаве. Переход в несколько десятков километров утомил Элиаса, и он на все реагировал вяло. И на флаги, и на немецких солдат, и на вооруженных эстонцев. Он сказал себе, что все это его не касается, хотя в душе и ныла заноза.

Ему стоило немалых трудов найти ночлег. Самые большие гостиницы или не работали, или были заняты немцами. Кое-где к нему отнеслись с нескрываемым подозрением. В конце концов на улице Калева Элиаса выручил швейцар гостиницы, давший ему адрес каких-то своих знакомых, видно содержащих пансион. Да, дом на берегу моря явно был пансионом. Элиас понял это по распределению помещений и обстановке. Только вот постояльцев не было. Мысль о постояльцах заставила Элиаса ухмыльнуться. Гм, вряд ли кто сумел бы корчить из себя курортного барина, когда фронт катится по Эстонии.

- Но кормить мы вас все-таки не сможем, господин инженер, - объяснила хозяйка, полная седая женщина с добрыми глазами. - Вот в прошлом сезоне вы не знали бы у нас никаких забот. Вам подавали бы завтрак, обед и ужин все. А теперь магазины пустые, даже хлеб перестали привозить. Так что вы нас извините, господин инженер, но уж такое положение...

Элиасу хотелось есть, но предпочтительней было не выходить. Во-первых, он отчаянно устал - долгий переход еще давал о себе знать. Во-вторых, в городе, видимо, действовал комендантский час, а у него не было никакой охоты еще раз нарваться на патруль.

Элиас поднялся утром измученный. Он надеялся выспаться как следует и восстановить силы хотя бы этой ночью, но это опять не удалось. Он спал, правда, на этот раз крепче, но никак не мог избавиться от назойливых кошмаров и раз пять просыпался за ночь.

Хозяйка все же предложила ему кофе.

Элиас выпил две чашки кофе, съел пару тонюсеньких ломтиков хлеба и выслушал рассказ хозяйки.

- Один эстонский офицер говорил госпоже Крийсталь, будто немцы уже взяли Мярьямаа и без остановки движутся к Таллину. Госпожа Крийсталь - это жена пекаря с нашей улицы. Она еще сказала, что ее муж снова будет выпекать булочки и пирожные. У них были раньше очень вкусные венские булочки и пирожные "Александр". Мы всегда брали у них, и все наши отдыхающие были довольны. Не пойму только, где они возьмут муку. Как вы думаете, будет немецкая армия продавать муку населению? Во время прошлой войны Крий-стали как раз и разбогатели на спекуляции армейскими товарами.