В пылу любовного угара

– Да не так! – с досадой бросила хозяйка. Схватила Лизу за ладонь и заставила вытянуть руку, потом другую. Усмехнулась, ткнув пальцем в сгиб локтя: – Врете, причем бездарно и очень глупо. У вас нет следов от уколов в вены. Вы такая же наркоманка, как я – товарищ Сталин. Ну так зачем вам понадобился морфий? Кого вы хотели убить?

Лиза даже покачнулась. Откуда она знает, эта ехидная ведьма?

– Я… никого… почему, с чего вы взяли… – забормотала бестолково.

– Тогда зачем вам морфий?

Лиза вдруг вспомнила одну мамину заказчицу, жену какого-то ответработника. Та сначала одолевала портниху заказами, потом вдруг исчезла. Через некоторое время стороной дошла весть о том, что дама умерла от рака. Причем она страшно мучилась, ей нужен был морфий, но его выписывали очень мало, и даже ее муж, со всеми своими ответственными связями, не мог его достать, чтобы облегчить страдания жены.

– Одна моя знакомая, – выпалила Лиза, словно услышала подсказку суфлера, – умирает от рака! У нее рак легких, она страшно мучается, а морфия ведь не достать. Ну и…

– Какая трогательная история! – насмешливо сказала фрау Эмма. – Только не ждите, что я в нее поверю. Здесь слишком мало морфия для облегчения длительных страданий, но вполне достаточно для того, чтобы отправить человека на тот свет. И кого вы решили упокоить столь милосердным и даже приятным способом? Уж не идет ли речь об Эрихе Краузе?

Лиза снова покачнулась. Что-то ноги ее не держат… Да ведь и неудивительно!

– Только не разражайтесь бестолковыми вопросами, – все с тем же недобрым ехидством проговорила фрау Эмма. – У меня, знаете ли, голова отнюдь не пустая, я могу связать концы с концами. Кроме того, умею неприметно вытягивать из людей нужные мне сведения. А некоторые из сведений стекаются ко мне сами. Одна из тех «кралечек», которым я гадала, сказала мне – не теперь, а в свое время, – что внучка моего знакомого, отца Игнатия, нашла себе «короля» среди немецких офицеров. Назвала его имя. А сегодня, вообразите, один мой поклонник из числа сотрудников вашего поклонника Шубенбаха тайком шепнул мне имя пилота-антифашиста, сбитого над базарной площадью. Ну а все остальное додумать просто.

– И все же я не совсем понимаю, – глухо пробормотала Лиза. – Ну и что, что у меня был роман с Краузе? Почему я теперь должна красть у вас морфий, чтобы его убить?

– Да потому, что я сама была в похожем положении, – ответила фрау Эмма, и в голосе ее теперь не было ни нотки прежнего ехидства. – Когда я узнала, каким пыткам подвергают моего мужа в НКВД, готова была душу дьяволу продать, лишь бы добыть для него яд. Морфий, не морфий – неважно, главное, надежный яд. Поэтому я вполне понимаю ваш порыв, ваше желание спасти любимого человека. Наверное, вы его и правда любите, если готовы ради него на такой страшный риск!

Лиза стояла ни жива ни мертва. Она не могла произнести ни слова, да и не знала, что сказать.

– Я дам вам морфий, – вдруг проговорила фрау Эмма. – Врагу не пожелаешь такого горя… Но как вы передадите лекарство в госпиталь? У вас там есть свой человек, который… который все сделает?

– Пока нет, – с трудом пробормотала Лиза, которая вовсе не собиралась делиться с фрау Эммой секретами Алекса Вернера. – Но я надеюсь… может быть… мне удастся… подкупить какого-нибудь санитара?

Фрау Эмма посмотрела на нее с сомнением и даже плечами пожала:

– Плохо верится, что такое возможно. Однако бог вам в помощь, вот все, что я могу сказать.

– Спасибо, – прошептала Лиза, еще не вполне веря в удачу. И протянула руку к коробке: – Так я возьму?

– Берите, – кивнула фрау Эмма. – Только скажите, ради бога, как вы собирались поступить со мной, если бы я не отдала вам морфий? Застрелили бы меня? У вас оружие-то есть?

Лиза покачала головой. Ни оружия у нее не было, ни мыслей хоть каких-то насчет того, как обойтись с фрау Эммой, если та и в самом деле начнет сопротивляться или попытается позвать на помощь. Подобный поворот событий не пришел в голову ни ей, ни одному из ее сообщников. Они просто не предусмотрели такого!

Лиза молча взяла коробку и, кивнув то ли в знак благодарности, то ли на прощание, пошла к двери. Нет, ну в самом деле, что говорить? Непонятное добросердечие фрау Эммы и озадачивало, и настораживало. Она и в самом деле сочувствует? Или это какая-то ловушка? В любом случае мадам и не подозревает, что не только спасает от мучений Эриха Краузе, но и сохраняет жизнь Лизе и отцу Игнатию. Ну и Алексу Вернеру. И Петрусю, о котором даже не знает…

Теперь скорей домой. Там, во флигеле, Лизу должен ждать Петрусь. Он заберет ампулы и понесет их Алексу Вернеру. Вполне может статься, что труп фон Шубенбаха обнаружен (то есть наверняка, можно даже не сомневаться!) и все ближайшие к его дому улицы оцеплены. Вероятно, там уже хватают всех подряд…