В преддверии Нулевой Мировой войны

До позднего вечера Дума бурлила, ругалась и спорила. Наконец, большинством, кроме нескольких ретроградов, пришло к общему мнению. Царь указал, а бояре приговорили: договору о вечном мире и торговле с мастерградцами быть!

Глава 5

Через две недели рождественских праздников, в начале нового 1690 года, выпал обильный снег. Туманный Альбион в один миг превратился в снежный и морозный. Дороги стали труднопроходимыми. Чтобы отважиться на путешествие, необходима была очень веская причина. Обширные поместья сэра Джона Мерика Джолифа лежали на левой стороне Темзы. Его двухэтажный особняк возвышался на берегу реки посреди заснеженного идеально ровного газона и по-зимнему голых деревьев парка. Поместья не приносили убытков, но и денег приносили совсем немного. Основной доход лорду приносила должность говернора (руководителя) Московской компании. Жилище сэра Джона помнило еще времена войны Алой и Белой роз и снаружи смахивало на крепость. Впрочем, благодаря стараниям покойной жены лорда там было вполне комфортно. Внутри так и веяло чопорным аристократизмом и наследственным богатством. Приглашали в дом немногих, но удостоившийся чести принадлежал к сливкам английского общества. Нужно было быть не только родовитым, но и богатым, как акционеры Московской компании. У компании, возглавляемой сэром Джолифом, была сложная история. Первоначально она называлась «Общество купцов-изыскателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений неведомых и доселе морским путем не посещенных». В далеком 1553 году корабль под командованием опытного шкипера Ричарда Ченслора, отправленный компанией для прохождения по Северо-восточному проходу в Китай, так и не сумел его найти. В XVI веке в европейской географии господствовало ошибочное представление, что из Европы в Китай возможно попасть северным путем через реку Обь. Зато корабль благополучно обогнул Скандинавию и доплыл до побережья Белого моря. 24 августа 1553 года судно вошло в Двинский залив и пристало в бухте св. Николая к берегу. Это оказалась российская территория. Страна заинтересовала англичан. Конечно, не фантастически богатый Китай, но и здесь можно многим поживиться. Лишь отсутствие удобных гаваней и путей вывоза продукции не давали России стать богатой словно Новый Свет или Индия. Русский царь владел тремя четвертями мирового производства дегтя, всей коноплей и качественным мачтовым лесом. Страна производила льняную пряжу, холст, кожу, поташу и многое другое. Производимые в России товары были особенно важны для судостроения Англии. Каждый заложенный на ее эллингах корабль требовал русских товаров: корабельного леса, льняной пряжи и многих тысяч ярдов парусного полотна.

Добравшись до Москвы, путешественник сумел попасть на прием к царю Ивану Грозному и добился для английских купцов разрешение на торговлю в России. Компания получила сверхльготные условия. Московское царство, в свою очередь, нуждалось в покупке западных товаров и продаже собственных. После возвращения Ричарда Ченслора в 1555 году в Англию, общество переименовали в «Московскую компанию». С тех пор ежегодно на север в обход Норвегии и далее до устья Двины отправлялись длинные караваны кораблей. На подворьях и складах, расположенных в Колмогорах и на Двине, в Вологде и в Ярославле, английские купцы вели бойкую торговлю иноземными товарами. С тех пор случалось разное. Московские цари то отбирали льготы, то даровали вновь, но компания продолжала работать и приносить немалую прибыль пайщикам.

В двери постучали, в комнату вошел брылястый, словно престарелый бульдог, мажордом:

— Сэр Вилберн Лэнгфорд! — торжественно провозгласил он слегка простуженным голосом.

Сидевший на кресле у пылающего камина хозяин особняка сэр Джон Мерик Джолиф поднял рассеянный взгляд на слугу и распорядился:

— Проси!

Мажордом безмолвно поклонился и исчез за дверью.

Вилберн Лэнгфорд вошел в комнату, рука на эфесе длинной шпаги. Одет в лучший, но уже не модный коричневый кафтан. А как с такими доходами, как у него, угнаться за изменчивой и ощутимо бьющей по карману модой? Вот и приходится одеваться скромно, но достойно. Молодому человеку двадцать семь лет, самый возраст для бойца и мужчины. Отец, царство ему небесное, сумел дать единственному отпрыску хорошее образование, но вот наследство оставил курам на смех. Несмотря на чистую, незамутненную голубую кровь, молодой человек был беден как церковная мышь, но страстно мечтал восстановить богатство и значение рода. Вилберн учтиво склонил голову, так что длинные локоны посыпанного пудрой аллонжа[14] едва не коснулись натертого воском дубового пола.