В последний раз

Что делать? Не оставлять же его на полу в прихожей!

Смачиваю холодной водой полотенце и прикладываю его к лицу мужчины. Не сразу мои манипуляции привели к желаемому результату. Сначала Костя просто мычал, продолжая находиться без сознания, но спустя время все же пришел в себя.

— Кость, блин! — уже возмущаюсь я, так как сама прилично устала за день. — Чего так нажираться-то?

— Черт! Я дома? — скривившись от головной боли, прохрипел муж.

— Да, — фыркаю я, вставая на ноги, и наблюдаю за его попытками повторить мой маневр. Не знаю, что делать в такой ситуации. Костя впервые настолько пьян. — Тебя какой-то мужчина привел.

— Пашка? — морщится Костя. — А где он?

Судя по расфокусированному взгляду и неуверенной позе, Костя ненадолго пришел в себя.

— Не уверена, но кажется он в лифте, — едва сдерживая улыбку отвечаю. — Я не видела, чтоб он уехал вниз.

— Черт, — бурчит Костя, опасно шатаясь и держась для равновесия за стену. — Надо пойти за ним.

Шатаясь, но все же идя самостоятельно, Вольский добирается до лифта и хмурый возвращается назад.

— Пашки в лифте нет, — недоуменно и пьяно бормочет Костя.

— Видимо, уехал домой, — пожимаю я плечами, фыркнув. — Тебя он смог дотащить до дома.

— Я сам дошел, — неожиданно недовольно бурчит мужчина.

— Ну да, сам, — фыркаю в ответ. — Кость, иди спать.

— Что раздражаю? — язвит мужчина, став разуваться и скидывая верхнюю одежду на пол. — Простите, пожалуйста. Не хотел беспокоить ваше Величество.

Ооо! Пьяные бредни пошли. Тяжело вздыхаю и мысленно готовлюсь выслушать «о наболевшем».

— Не надо так вздыхать, Света, — недовольно бормочет Костя. — Я сейчас заткнусь и пойду спать!

— Хорошо, — тихо соглашаюсь в ответ, идя следом за ним и подбирая снимаемую одежду.

— Хорошо, что я заткнусь? — уточняет мой пьяный муж.

— Хорошо, что спать идешь, — поясняю в ответ, сдержанно психуя. Мне эта картина вообще не нравилась, но каждый имеет право на расслабление.

— Конечно, разговаривать ты со мной не хочешь, — обиженно протянул Костя, снимая джинсы и едва не свалившись на пол.

— Мы постоянно разговариваем, Костя, — тихо удивляюсь я в ответ.

— Мы говорим на те темы, которые ты хочешь обсуждать, — членораздельно и медленно произнес явно задетый мужчина, подняв палец вверх.

— Это не так, — усмехаюсь я, поднимая затоптанные в раздражении мужские джинсы.

— Это так, — обиженно бурчит в ответ Костя. — Я тебе не изменял, а ты все время меня игнорируешь.

Сколько мне повторять, чтобы ты поверила?

— Костя, давай поговорим об этом потом? — вздыхаю я, надув щеки. Обсуждать эту тему сейчас не хотелось.

— Вот! Вот видишь! Ты меня не слушаешь! Ты единственная женщина, которую я полюбил, и вот так со мной поступаешь! — возмутился мужчина вдруг остановившись посередине гостиной, тихо добавив печальным голосом. — Я страдаю.

— От чего ты страдаешь? — иронично уточняю я, увидев пародию на печаль. Уж очень хотелось ему выглядеть обиженным.

— Ты меня не любишь, — вдруг предъявил обвинение Костя.

— Костя…

— Не любишь, не любишь, — стал вдруг талдычить мужчина, как дитя. — Если бы любила, не издевалась бы так все время.

— Как я над тобой издеваюсь?

— Не обнимаешь, — вдруг стал загибать пальцы мужчина, надувшись. — Не целуешь сама, не гладишь по голове, как раньше и Котей тоже не называешь!

— Да люблю я тебя, люблю, — раздраженно фырчу в ответ, почувствовав вдруг дурноту от запаха перегара.

— Не любишь, не любишь, — комично замотал головой Вольский, отрицая мои слова. — На других мужиков смотришь, думаешь, я не вижу? Я все вижу! Я тебя люблю, а ты нет.

— Люблю, — цежу слова сквозь зубы, стараясь дышать через рот. — Спать иди.

Едва не плача от обиды, пьяный мужчина оголился вконец и пораженчески побрел в спальню. Поднимаю его трусы и несу все вещи в стирку. Запах, конечно, тот еще от одежды.

— Я тебя адски ревную, а ты меня даже не замечаешь, — вдруг громко раздается обиженный голос Кости где-то из коридора. — Ты меня обвиняешь в измене. А я не изменял тебе. Никогда. Даже мысленно.

— Костя, ты же обещал пойти спать? — удивленно спрашиваю я у голого мужчины на кухне.

— Да? — недоуменно уточняет Костя.

— Да, — киваю я убежденно.

— Хорошо, — вздыхает он, почесав свой живот. — А ты пойдешь со мной?

— Ладно, пойдем, — протягиваю ему свою руку и веду мужчину в спальню.

Когда большой мужчина валится на кровать, с трудом вытягиваю из-под него покрывало и одеяло.

Накрываю пьяного нудиста и со вздохом ложусь рядом.

— Малыш, я так скучаю, — бормочет сонный Костя.

— По чему? — спрашиваю я, поправив его волосы на лбу.

— По тебе прежней, — бурчит муж. — Я очень рад сыночку, но скучаю по Греции.

Сглотнув слюни, Костя кладет свою тяжелую ладонь на мой живот и, слегка погладив, его сопит:

— Спокойно ночи, мои родные. Папа нажрался и ему очень стыдно.

По дальнейшему мерному сопению, переходящему в тихий храп, понимаю, что наш папа отъехал к Морфею до утра. Беспомощно осматриваю темную спальню, прислушиваясь к себе. В моей душе давно зрел протест. И сегодня у этой оппозиции появились дополнительные аргументы.

Может ли мужчина быть таким любящим и заботливым, оставаясь при этом наглым изменщиком?