В последний раз

— Знаю-знаю, что это косяк, но я звоню по другому поводу, — перебил быстро мужчина. — Позвони в роддом, про который я тебе рассказывал, и попроси, чтобы меня пустили к ней. У тебя же есть там связи?

— Хорошо, — недовольно ответила мама, явно огорченная поведением сына. — Но потом я хочу с тобой серьезно поговорить!

— Ладно, — согласился Костя, отключая телефон, так как вдали заметил здание роддома, вывеска которого светилась в ночи. — Мужики, спасибо!

Едва машина остановилась, Вольский выскочил наружу и мгновенно рванул к дверям. Осекшись, Костя быстро вернулся назад.

— Мне права оставить? — затараторил он, заглядывая к патрульным.

— Нет, — весело ответил инспектор. — Не употребляйте за рулем.

— Не буду, — потряс головой Костя.

— Удачного дня, папаша, — ответили мужики, улыбаясь Косте и отъезжая в сторону.

Поняв, что от него ничего не хотят, Вольский вновь метнулся к дверям. Заскочив в приемный покой и встретив женщину в белом халате, Костя заговорил скороговоркой:

— Светлана Вольская здесь? Она должна была приехать рожать!

— Успокойтесь, мужчина, — меланхолично ответила она, даже не посмотрев на говорившего.

— Проверьте, пожалуйста, она тут? — взволнованно дышал Костя.

— Присаживайтесь, сейчас проверю, — спокойно ответила медсестра. — Как зовут роженицу?

— Вольская Светлана Антоновна, — ответил мужчина, чувствуя, как пот струился по спине.

— Присаживайтесь, — повторила женщина. — Сейчас проверим.

— Вы Константин? — громко раздался вопрос в коридоре.

— Я! — машинально ответил Костя, обернувшись и заметив невысокую женщину в голубой больничной робе.

— Идемте, ваша мама звонила, сообщила, что у вас партнерские роды, — вскинув брови, произнесла она.

Костя слегка запаниковал, следуя за женщиной по лестнице.

— Света уже рожает?

— Да, она в родовой, так что можете проходить, — произнесла женщина, принюхавшись. — Вы пили?

— Простите, — пробормотал Костя, смутившись. — Все так неожиданно случилось. Я был не готов.

— Ясно, — вздохнула женщина. — Идемте, выдам вам халат и маску. Снимите верхнюю одежду.

Пока они шли по каким-то коридорам, Костя заглядывал во все приоткрытые двери, но ничего не видел, ибо была ночь. Зайдя в какой-то закуток, мужчина положил свою куртку на кушетку и надел предложенный халат, сильно пахнущий толи хлоркой, толи очистителем и маску на лицо.

— Куртку можете тут оставить, идемте, — произнесла женщина, выходя из закутка.

Костя вдруг почувствовал дурноту, когда его подвели к простой широкой пластиковой двери. Едва она открылась, мужчина услышал истошный крик своей любимой. Женщина, которая его провела сюда, подтолкнула замершего мужчину внутрь и зашла следом.

Весь алкоголь разом покинул Костю вместе с храбростью и смелостью. Света лежала к нему спиной на кушетке с такими же подставками для ног, как и знакомое ему кресло из кабинета гинеколога.

— Давай, не расслабляйся! — громко рявкает акушерка, стоящая за его любимой и заглядывающая ей между ног.

— Я больше не могу, — скулит его жена, заставив этим затрястись Костю от ужаса.

— Я за тебя рожать что ли буду?! — вновь кричит докторша, строго зыркнув на его ведьму.

Снова истошный крик разорвал тишину, и Света внезапно заплакала. В этот момент Костя почувствовал, как его душа ухнула куда-то в пятки, оставив лишь оболочку и бессвязно мелькающие мысли, которые он не мог собрать в кучку. Еще один крик, наполненный болью его любимой, и Костя с удивлением увидел, как к нему стремительно приближается кафельная плитка пола, поглощая его в темноту.

Света

Роды. Сколько не готовься к ним, ничего не помогает. Боль такая, что словно оказываюсь в Средневековье на дыбе. Этот опыт еще не скоро забудется. Все картинки, которые я видела в интернете о родах, вдруг всплыли передо мной. «Кто не был — тот будет. Кто был — не забудет» Это точно! Опоясывающая боль сжигала меня живьем, разрывая изнутри. Порой мне казалось, что я рожаю огненный шар.

Когда сил не осталось совсем, я, наконец-то, родила сына. Мне казалось, что плач должен раздаться тут же, но малыш закричал лишь спустя несколько томительных секунд, наполненных страхом за ребенка. И тут я впервые услышала голос своего сына, заставивший меня саму разрыдаться от облегчения.

Потом я смутно помню, что происходило. Осталось лишь ощущение, когда малыша приложили мне к груди. Это ни с чем не сравнимое чувство, кода держишь его в первый раз. Словно что-то инопланетное и такое хрупкое в твоих руках. И такое маленькое! Очень маленькое.

Сынок родился раньше времени, но все было в порядке. Роды прошли по критической отметке, когда ребенок вполне безопасно проходит родовой путь. Лежу в послеродовой палате и не могу оторвать глаз от своего сына, спящего в прозрачном боксе рядом со мной. Мне кажется, я даже дышу через раз, улавливая малейшие движения его личика.