В поисках смерти

— Не стоит. Требование остается неизменным. — твердо заявила Кристина. — Пусть это звучит безрассудно, но таково мое желание. Земля заслуживает шанса. Ты убедишься в этом, обещаю! Прояви то великодушие, которого не удостоился сам! Заклинаю…

— Будь по твоему. Но вынужден предупредить. — Каин слегка нахмурился. — Ты больше не сможешь видеть мужа и детей. Только в тот день, когда пробьет их час, ваши пути пересекутся. Готова увидеть их старыми и немощными? Увядание — страшная вещь. Сколько бы ни прошло лет, это зрелище порвет твое сердце в клочья. Я знаю, о чем говорю.

Кристина, проглотила подступившие слезы и, нацепив неуместную улыбку, произнесла:

— Если иначе — никак, так тому и быть.

— Забавно… Думаю, мне предстоит узнать многое о том, как быть человеком. — покачал головой Смерть, снимая украшение. — Вот, держи. Оно твое.

Уверенным движением Маркелова надела кулон, лишив себя времени на раздумья. Она знала, что секундное промедление изменит ее решение, а потому, не оставила возможности струсить. В тот момент, когда металлический диск коснулся груди девушки, что-то поменялось. Воздух наполнился едва различимым ароматом. Погибель зацвела черной розой, а с ней возродилась и жизнь. Уже ничего не будет как прежде, но Земля останется местом, пригодным для проживания. Удивительно, что все решилось волевым усилием простой девчонки. Той самой мечтательницы, что грезила о великом будущем, но жила в заурядном настоящем.

— Как я пойму, что должна делать? — осматривая побелевшие ладони, вопросила Кристина.

— Все случится само собой. «Мертвое Око» укажет путь. — с нескрываемым сочувствием произнес Каин. Его щеки розовели на глазах. — Спасибо за то, что дала мне выбор и прости за то, что не смог отказать!

— Увидимся однажды. Когда придет твой час. — коснувшись медальона, новоявленная Смерть растворилась в воздухе, точно мираж.

Юноша попытался бросить что-то вдогонку, но опоздал. Что бы он теперь ни сказал, это не имеет значения. Каин избавился от проклятия. Он, наконец-то, свободен! Взглянув на «Врата Ада» новыми глазами, в которых больше не читалась вселенская досада, потомок первого человека вздохнул и направился к выходу. Впереди его ждала самая обыкновенная, невыдающаяся жизнь… Сбылось все, о чем он когда-либо мечтал.

* * *

Вооружившись медным шандалом, Патриша толкнула дверь спальни. Крики Редвуда стали громче. Чудилось, будто кто-то пытает его: загоняет иглы под ногти или вынуждает примерить испанский сапог. И если экзекуции проводит сам Аваддон, подсвечник не поможет. Вряд ли Мюррей вообще сумеет ударить кого-либо, даже в момент смертельной опасности. По крайней мере, ей всегда так казалось… До недавнего времени. Теперь же, когда в утробе несчастной зарождалась новая жизнь, ею руководили малопонятные инстинкты. Они определяли сознание и толкали на совершение поступков, что раньше сошли бы за дикость.

Та самая ночь, когда Редвуд забрал ее девственность, изнасиловал с подачи демона, богохульно прикинувшегося святым отцом — Патриша ее не забудет. Казалось, что это и есть ад, ее персональный ад, в котором душа обречена покориться бесовским отродьям, рвущим ее на части. Одна лишь мысль о том, что драгоценную невинность похитил приспешник дьявола заставляла девушку кричать до тех пор, пока вопли не оборачивались сиплым свистом. Мюррей не знала, почему именно ей выпало подобное испытание, но верила, что Добрый Пастырь укажет ей путь, поможет смыть грязь и залечит раны.

Она не сомневалась в этом, когда Рональд насильно сделал ее женщиной. Продолжала верить в лучшее, когда поняла, что беременна, а плод, точно в фильме ужасов, развивается аномально быстро. Мюррей безостановочно шептала молитвы, уже понимая, что спасение не придет. Словно выполняя моральный долг, она отчаянно искала свет, блуждая в лабиринте непроглядного мрака. Вот как сильна была ее вера! Вот как не хотелось Патрише предавать Господа.

Но в целом мире не сыскать человека, готового вечно стучать в закрытые двери. Стоило Патрише осознать, что ее мольбы о помощи и спасении останутся без ответа, пришло странное успокоение. Жуткое смирение, в котором черное и белое слилось в одну большую безразличную серость. Мюррей, узрела истину: все иллюзорно, кроме нее самой и того ребенка, что появится на свет. Вероятно, она прожила каждый из этапов принятия горя и, в определенном смысле, освободилась…

В тот вечер в голове у Пат щелкнул какой-то тумблер. Она по-прежнему считала себя ведомой и слабой, но некая сила, разраставшаяся внутри, внезапно проявилась. Это было словно вспышка молнии. Момент, когда пленница замка разбила незримые оковы и позволила себе выйти из роскошной темницы… Она брела сквозь мрачные коридоры замка, все еще содрогаясь от криков Редвуда, но каждый раз впадая в ступор, ощущала, как дитя толкает ее вперед. Плод, что креп не по дням, а по часам, заставлял двигаться. И никакой страх не мог противостоять этой уверенности.