В поисках настоящего

Не буду рассказывать где, и как я скитался, стараясь сначала выжить, а затем и жить достойно. Слишком многое мне пришлось пережить, да и к делу это не совсем относится. Главное, я искал возможность обогатиться, и эта возможность появилась к двадцати пяти. Можно сказать, что все получилось случайно. Я тогда жил в маленькой комнате с соседом, и почти уже потерял надежду, смирившись с убогостью своей жизни. Сосед любил рисовать. Так себе рисунки, а если совсем честно, то полная лажа. Он рисовал на холсте маслом, подражая легендарному экспрессионисту. Сколько я его знал, он все время пытался выставить или хотя б кому-нибудь продать свои работы, каждый раз претерпевая неудачу.

Как-то хорошенько напившись, мы поспорили, что все зависит не от талантливости творца, а от его умения продавать. Честно говоря, тогда я так не считал, а просто пытался разозлить соседа, зная, что для него это больная тема.

Короче, в итоге поспорили на какую-то незначительную сумму, что я смогу толкнуть за столько-то его картину. Счастливица была выбрана путем считалочки. «Белка прыгала, скакала и на ветку не попала…» – знаешь такую? Не важно! Картина попалась наверное самая дерьмовая из всех – наляпанные абы как пятна на кислотном желтом фоне. Он назвал ее «Энергия жизни», а по мне, так она напоминала «Понос чахоточника».

Короче, в течение двух недель я спихнул ее знакомому богатею за приличный кусок зелени. Соседу, конечно же, отдал оговоренную сумму спора. Так, я понял две вещи, кардинально изменившие мою жизнь:

А. На искусстве можно не хило зарабатывать.

Б. Успех зависит не от таланта творца, а от его (или в данном случае моего) умения продавать.

Менее чем за полгода я смог купить себе квартиру и поддержанную машину. Еще через два я уже жил в собственном доме и назывался арт-агентом.

Мечта одиннадцатилетнего деревенского паренька осуществилась. Я смог познать вкус дающего абсолютную свободу богатства. Но вопреки ожиданиям, оно меня совсем не сделало счастливым…

Работая в сфере искусства, я понял, как мне казалось, сущность человеческой природы. С одной стороны, приходилось использовать это знание, чтобы делать деньжатки. С другой – от него мне хотелось блевать.

Когда ко мне приходили художники с просьбой заняться их продвижением, я никогда не смотрел на их картины, чтобы решить с кем сотрудничать, а с кем – нет. Я общался с самими «рисовальщиками», выбирая по принципу, чтоб знал много анекдотов, сам был забавным и любил погулять. Что он рисует, как и чем – не имело значения. Мир назовет искусством то, что назовут искусством знатоки. А на художественную элиту влиять я умел – кого «лизнуть» послаще, кого угостить покрепче, кому красотку подставить поглубже. Вот и секрет создания гения. 15 % от продажи каждой картины шла ко мне. По сути, я мог без зазрения совести подтереть деньгами жопу.

Честно говоря, даже если волей случая приходилось продвигать по-настоящему талантливого художника, я понимал, что его талант достаточно быстро трансформируется в штампование «пустых» рисуночков в обмен на деньги. Помнишь, я говорил, что мир движется от качества к количеству? Именно это я и имел в виду. Настоящее творение всегда создается для себя. Причем не важно – музыка это, литература или изобразительное искусство. На продажу выходит ширпотреб. На протяжении всей жизни я был тому свидетелем. Года пролетали словно недели. Я не чувствовал себя счастливым. Все мое «творчество» сводилось к конвейерной продаже новых великих маэстро. Люди нарасхват принимали любое дерьмо, что я им подсовывал, а меня не покидало чувство собственной бессмысленной ненужности. И это не смотря на любые доступные вещи, страны, женщин. В какой-то степени я ненавидел собственное могущество, столь вожделенное богатство. Я начал спиваться… Но все поменялось, когда я встретил Пророка.

– Пророка? – переспросил я.

– Да, – кивнул Старьевщик. – Так он себя называл…

Один из моих знакомых ценителей искусства был ярым противником связи творчества с бизнесом. Из тех типов, что считают настоящим художником того, кто помимо картин обязательно нищ, голоден и выглядит как оборванец. Пытаясь произвести впечатление на этого, с позволения сказать, ценителя, я пригласил его пообщаться в Макдональс, и для пущего эффекта решил не заезжать за ним на моей навороченной машине, а поехать на автобусе. К тому времени я уже напрочь забыл, что такое общественный транспорт.

Забрав критика из дома, мы направились на остановку. Переполненный автобус явился минут через пять. Мы еле втиснулись, но ценитель, судя по всему, был по-настоящему доволен – наверное для него эта поездка была чем-то вроде аттракциона.