В поисках христиан и пряностей

С финансовой точки зрения экспедиция началась великолепно, впрочем, удача вскоре от нее отвернулась: один груженный золотом корабль налетел на риф на выходе из гавани, и его едва успели эвакуировать, прежде чем он затонул. Остальной флот продолжил путь в Мозамбик, где неделю спустя воссоединился с эскадрой Сорде.

На сей раз султан Мозамбика встретил их с распростертыми объятиями и заверениями в готовности к сотрудничеству. В порту также нашли укрытие два из трех кораблей, потерянных в шторме, а люди Сорде торопливо строили из привезенных из Португалии материалов вооруженную каравеллу, которую предполагалось оставить патрулировать африканское побережье. Флот поднял на борт дрова и пресную воду и опять обменял бусы на золото, и когда все было готово, адмирал продиктовал письмо, где обрисовывал курс, которым намеревался следовать. Его он отправил в город с наказом передать второй волне кораблей, и тринадцать судов отправились к следующему заранее оговоренному порту.

Остров Килва, про который да Гама столько слышал в первое свое плавание, столетиями служил резиденцией самым могущественным султанам Восточной Африки [456], арабским правителям всего побережья от Софалы и Мозамбика на юге до Момбасы и Малинди на севере. Звезда династии уже некоторое время клонилась к закату – руины монументального дворца с просторными внутренними дворами, бассейнами для купания и тронными залами величественно пылились на мысе, выступающем в Индийский океан, – а три года назад угасла окончательно, когда султана убил его собственный эмир. Однако остров был еще очень и очень богат. Его влиятельные купцы-мусульмане выступали посредниками в торговле золотом и слоновой костью из Софалы и Мозамбика, которые находились слишком далеко к югу, чтобы суда из Индии и Аравии могли доплыть туда и успеть вернуться с поворотом муссонных ветров. Также отсюда везли золото, добываемое на огромном гранитном плато Зимбабве, равно как и серебро, а также амбру, мускус и жемчуг. Высокие городские дома были построены из красивого оштукатуренного камня, украшены декоративными нишами и стояли среди прекрасных цветников и садов. Большая мечеть с ячеистыми куполами и лесом колонн из кораллового песчаника походила на кордовскую Мескиту в миниатюре. Возможно, дни былой славы Килвы миновали, но она все еще оставалась для португальцев заманчивым трофеем.

Двумя годами ранее Кабрал по совету да Гамы приплыл сюда с предложением торговли и дружбы. Поначалу узурпировавший власть эмир Ибрагим будто бы одобрил предложение, но потом решил, что у португальцев неприятно воинственный вид, и удалился в свой дворец, где велел запереть все двери и окружил себя вооруженной стражей. Португальцы, как обычно, были убеждены, что мусульмане твердо вознамерились не торговать с христианами, и да Гаме было приказано сбить спесь с гордой Килвы.

Флот бросил якорь неподалеку от острова после полудня 12 июля, и да Гама осмотрелся. Гавань щетинилась мачтами, еще больше кораблей было вытащено на берег. Мужчины и женщины, переступая через корни мангровых деревьев, неспешно спускались к воде ради ежедневного купания в море. Чернокожие рабы и жители победнее ходили почти нагими, арабы же были облачены в длинные шелковые и хлопчатые одеяния. «Их тела красиво сложены, – отмечал один европеец, – а их бороды велики и ужасны с виду» [457].

Да Гама ожидал прохладного приема и объявил о своем прибытии шумным залпом пушечных ядер. Вскоре подошла лодка, но, как выяснилось, сидел в ней лишь дегредадо, оставленный здесь Кабралом. Бывший преступник передал письмо, которое дал ему, возвращаясь домой, Жуан да Нова. Да Нова не только излагал своему преемнику подробности кровавой стычки в Каликуте и успеха в Каннануре, но и предостерегал, что дружеским обращением они от правителя Килвы ничего не добьются.

Адмирал отправил дегрегадо назад с посланием для эмира. Гонцу велели объявить, что адмирала послал король, его господин, замириться с Килвой, и у него есть много товаров для торговли.

Получив такое послание, эмир тут же заболел.

Да Гама созвал капитанов на совет на своем корабле. Эмир Ибрагим явно старался избежать встречи с ним, а потому он просил каждого капитана высказать свое мнение. Было принято решение, и на следующее утро капитаны вооружили шлюпки и отправили их на берег. Шлюпки выстроились перед дворцом, и да Гама, командовавший операцией с собственной шлюпки, снова отправил гонца к эмиру. Если он не подчинится и не встретится с адмиралом, заявил гонец, флот откроет огонь по его дворцу.