В подземном царстве

19 июля, а следов флуоресцеина все еще нигде нет. Мы уже горим нетерпением. Двенадцать дней бродит он по неизвестной пещере. Немножко многовато. Теперь дежурный ездит на велосипеде к источникам только один раз в день.

Вчера, наконец, прибыли Ленке Граф и Габи Мадяри, Ленке тотчас проиграла пари в сто форинтов, так как не хотела верить, что существует пещера и что у подножия Большой стены мы уже прошли на сто пятьдесят метров вглубь. Теперь самая важная задача — достать необходимое количество веревочных лестниц. Было бы преступным легкомыслием и просто самоубийством спуститься в страшную шестидесятичетырехметровую пропасть Большой стены по веревке.

Достать веревочные лестницы было делом тяжелым. Вчера я уже разослал повсюду целый ряд телеграмм, но не был уверен, получим ли мы лестницы в количестве, достаточном для безопасного продвижения по пещере.

Во время небольшой рекогносцировки мы нашли отходящий от верхней части камина Ретикюрте боковой коридор. Он вел в широкую и очень глубокую систему каминов. Как нужны лестницы! Без них я не разрешаю никому спускаться. Да, не разрешаю. Хорошо, что еще так благополучно кончилась разведка Большой стены. Мне и теперь становится жарко, когда вспоминаю ее.

Сегодня утром я отправил Габи Мадяри в Мишкольц, чтобы он переговорил от моего имени с Яношем Борбеем — руководителем группы мишкольцских спелеологов. Они работают на раскопках Болхашского понора, где прошли уже глубину почти девяносто метров, и, может быть, смогут одолжить лестницу.

Вернувшись, Габи сообщил, что все лестницы группы Яноша вмонтированы теперь в Болхашскую шахту, и мы должны как следует подумать, есть ли у нас в них крайняя необходимость. Если да, то должны прийти и сами их демонтировать, но лучше решить вопрос иначе, так как без них они не смогут работать дальше.

Мишкольцские любители-спелеологи, организовавшие в последние два года при Обществе геологии сильную исследовательскую группу, по субботам и воскресеньям проводят замечательную работу по открытию неизвестных пещер восточного Бюкка. После многочисленных небольших, но успешных исследований они приступили к открытию крупной системы пещер источника Гарадна, расчистив окрестные поноры Яворкута. Мне не хотелось ставить их в затруднительное положение. Поэтому мы решили, что с дальнейшими исследованиями подождем несколько дней, а тем временем прибудут веревочные лестницы из Будапешта.

Сегодня после обеда я получил пополнение. К нам приехали обещанные Виталишем студенты Геологического техникума. Всего четверо. Из них трое — Шани Турчани, Янчи Вермеш и Пишта Хорват — мне знакомы еще по Будапешту. Теперь мы едва умещались в пензпатакской сторожке. Новичков разместили на сеновале. Вернулся из Мезечата и Мутюш, даже привез с собой гостей: своего бывшего любимого преподавателя доктора Дюлу Сабо и старого школьного друга Лаци Сидло. Они все сегодня же хотели идти в пещеру.

Так и быть. Я удовлетворяю их просьбу, но, конечно, они пойдут только до верха Большой стены.

После обеда в шесть часов мы закрыли все шлюзы. Группу ведут Мутюш, Ленке и Мадяри, в ее составе четыре новых техника и два наших мишкольцских гостя.

У входа в пещеру эти первые «экскурсанты» торжественно прощаются. Семь часов вечера. Девять человек исчезают в горловине понора. Остаются братья Голли, Ютка Кинчеш и я.

В девять часов заволакивается небосвод. Частые далекие разряды молнии прорезают небо.

— Спрячьте, ребята, эти сухие ветки под навес. Еще могут намокнуть, и тогда мы намучимся, разжигая костер для возвратившихся «туристов».

В четверть десятого небо словно прорвалось. Такой ливень, черт возьми. И нужно было ему пойти сейчас, чтобы намочить нашу лужайку.

Стоим в комнате и смотрим, как стекают по стеклу ручейки воды, как сверкает то там, то здесь голубоватая молния.

Такие раскаты грома, что невольно втягиваем голову в плечи.

В половине десятого ливень усиливается. Я вспоминаю наводнение в Барадле и начинаю беспокоиться.

— Кальман, у тебя есть плащ, пойдем посмотрим плотины.

— В такой дождь! С карбидными лампами!

— В такой дождь. С карманным фонариком.

Едва мы прошли двадцать метров, как промокли до нитки. Первая плотина еще держит поднявшуюся воду, хотя поверхности шлюза уже не видно. По земле бегут мутные дождевые потоки. Ну и льет, как из ведра. Вторая плотина видна только на тридцать сантиметров. Не миновать беды. И очень большой беды.

Кальмана посылаю обратно в сторожку: пусть все тут же бегут к плотине! С лопатами, с заступами, с топорами! Сам что есть сил мчусь к нижней плотине. Сапоги полны воды. По спине тоже струятся ручьи. Плотина видна лишь сантиметров на десять. В свете вспышек молний сквозь завесу дождя вижу, как бегут с откосов долины по направлению ко мне потоки воды. Гром раздается, словно смех Мефистофеля. Теперь уже помочь ничем нельзя. Finita la commedia[38].