В подземном царстве

Доставка «консервной» банки заняла почти два часа. В узком лабиринте, между каменными глыбами, где приходилось ползти только на животе или спине, каждый сантиметр продвижения вперед доставался ценой больших усилий. «Старики» передавали с руки на руки взрывной механизм, на который возлагали все надежды. И вот он у конца пещеры. Узкую, отвесную расселину нужно расширить взрывом. Она была приблизительно в двадцать сантиметров ширины и в три метра глубины, затем значительно расширялась. Если после взрыва можно будет вползти туда, то затем уже без раскопок будем продолжать путь дальше. Брошенный в отверстие камень упал на ил — значит, там снова русло, а из отверстия шел сильный ток воздуха.

Заложить в расселину мину вызвался Лаци Вербай. На животе он подполз к опасному месту. Рукой он не мог ничего делать, так как держал в ней консервную банку. У входа в дыру он минут пять отдохнул, потом приступил к самому рискованному. Держа в руке бикфордов шнур, он должен был опустить мину на полтора метра в глубину. Здесь отверстие наиболее узкое. В десяти метрах сзади него дядя Дюри и другие с беспокойством следили за каждым движением Лаци. В пещере стояла тишина. Слышалось только биение сердца. Полчаса все проходило в гробовой тишине. Мина, раскачиваясь, висела в расселине.

Вскоре по характерному звуку «старики» услышали, что Лаци пополз обратно. Конец бикфордова шнура он тянул за собой. Дядя Дюри поджег шнур, и все поспешили к выходу. Бригада была еще в пещере, когда воздушная волна и приглушенный гул известили о произошедшем взрыве. Карбидные лампы потухли. Однако результаты взрыва невозможно увидеть до тех пор, пока не рассеется дым. А дым может держаться там в течение нескольких часов, несмотря на сквозняк. Все сочли самым разумным выйти из пещеры и устроить обеденный перерыв.

А тем временем «бибицы» усердно работали в другом поноре. Я был с ними, хотя из-за своего злосчастного ранения мог только, находясь на поверхности, вытаскивать ведра.

В 11 часов происходила смена забойщиков. Но работавший до обеда Гера Лаци не захотел передать рабочее место Шанни Папп. Лаци находящимся на поверхности ничего не сообщил о своих наблюдениях, но по тому, как он упорно не хотел передавать смену, все видели: у Геры действительно серьезные причины пренебречь дисциплиной бригады.

О возможности близкого входа в пещеру говорило и то, что уже через час из шахты начала вырываться такая сильная струя воздуха, какой мы не ощущали на протяжении всей работы. Она подхватила брошенный в отверстие понора листок бумаги и подняла его над нашими головами. Одно за другим поднимались наверх ведра, наполненные кусками породы, которые вода обточила и округлила. Каждые десять минут Гера просил отпускать веревку, к которой он был привязан, на тридцать-сорок сантиметров. Наши горевшие от волнения лица приятно освежал поток прохладного воздуха, вырывающийся из отверстия.

«Старики» были уже у Бибицтебера и с волнением ждали развертывания событий.

Через некоторое время мы услышали крик Геры, просившего спуститься Шанни Паппа: на его пути стояла каменная глыба, и он один не в силах был сдвинуть ее с места. Заодно он просил спустить запасную веревку. Руки работали с необычайной быстротой. Папп натянул на себя спецовку, зажег лампу и начал спускаться в узкую шахту. Юноша едва протискивался в узком колодце. Лампу задул со свистом вырывающийся из отверстия ветер. Потом Папп исчез в глубине. Мы отпускали за ним веревку и считали метры. На восьмом метре Папп остановился и стал разговаривать с Герой. Но слов понять было невозможно, только неразборчивый, рокочущий шум доносился из глубины.

Они обвязали камень веревкой и крикнули, чтобы мы тянули сильней. Веревка трещала под тяжестью груза. На счастье, камень имел продолговатую форму и поэтому прошел в узком камине. Мы еще не отвязали веревку, как Гера снизу закричал, что за местом, где лежал камень, камин идет дальше. Правда, еле-еле, но все же можно протиснуться через него. Нужна еще веревка. Папп кричит, что Гера обвязывает себя за поясницу и спускается дальше.

Наверху все хватаются за веревку.

— Держи… теперь отпускай!., отпускай… еще… еще!.. Быстрее, потому что режет!., повис на ней… еще… стой!

Потом снова Гера и Папп разговаривают между собой. Мы слышим их голоса, но слов разобрать нельзя. Зажигаем новые сигареты. Сколько ни кричали, ответа не было. Каждый чувствовал: мы перед большим событием. Я послал в камин Лаци Вербая, чтобы он нам сообщил, почему молчат Гера и Папп.

Вербай в мгновение ока молча обвязался веревкой. Стали спускать и его вниз.

— Счастливо, Лаци!

— Счастливо!..

Вот и он исчез. Веревка, словно бесконечная змея, извивалась вслед. Уже восемь метров, уже девять… На десятом метре веревка остановилась, и мы почувствовали, что она ослабла — Лаци снял с себя петлю.

— Что нового, Лаци?

Задаем вопрос, страшно волнуясь, но ответа снизу нет. Затаив дыхание прислушиваемся. И вот откуда-то доносится очень далекий крик. Потом снова повторяется:

— Г-г-д-е вы-ы?