В Питере НЕжить

– Да что с вами? – пробормотала, наблюдая за её размеренными движениями, Ведьма. – Почему вы так упорно делаете вид, что ничего не происходит? Неужели я одна понимаю, что что-то не так?

– Ты – ведьма молодая, ещё мало в магии понимаешь, – покачала головой Су Анасы. Чай она пила вприкуску с сахаром. – Хочешь порассуждать? Давай порассуждаем. Гамаюн вечно пела. Так вопила, что уши закладывало. К ней придёшь, мол, Гюша, детки спят, а она всё одно: отстань, до одиннадцати вечера могу всё что угодно горланить. Домовой матерился на весь подъезд и расшвыривался направо и налево бытовыми заклинаниями. А Кощей без конца репетировал свои пьески на кухне, чтобы на него все глядели да послушно хлопали. У меня эта «Муха-Цокотуха» вот где уже была! – Она провела ребром ладони по горлу.

– И что?

– А то, что ты тут живёшь относительно недавно, а я этого всего насмотрелась и наслушалась. Громкими они были и всем мешали. Нарушали, так сказать, течения. – На последнем слове она со знанием дела подняла указательный палец и выразительно посмотрела на Ведьму. – А течения очень не любят, когда их нарушают. Особенно течения магические. Эта квартира пропитана магией. Может, поэтому она и заставила их всех исчезнуть, чтобы обрести наконец гармонию. Если рассуждать так, то даже хорошо, что их нет. Заметила, насколько тихо и мирно стало?

Ведьма нахмурилась, раздумывая над словами Су Анасы, а потом покачала головой. Что-то в них казалось неправильным.

– А Леший?

– А что Леший? – встрепенулась Су Анасы.

– Он был тихий, никому не мешал, ни с кем особо не общался. Я за всё время от него в лучшем случае пару предложений услышала.

– Замершее течение хуже бури, – всё тем же назидательным тоном ответила Су Анасы. – В стоячей воде рыба дохнет. – Заметив озадаченный взгляд Ведьмы, она вздохнула и добавила: – Магия умнее, чем мы, сильнее, чем мы, древнее. Не нарушай гармонии, слушай течения и следуй за ними. В высокую волну безопаснее всего на дне. Делай свои ведьмины дела да магию сильно не тревожь, не бросай ей вызов – и никуда не исчезнешь.

За стол сел Сах иччи, поставив перед собой тарелку, полную жареных яиц, щедро политых кетчупом – его любимое блюдо.

– Барыта этэҥҥэ? – шутливо спросила Су Анасы.

– Барыта этэҥҥэ, – с улыбкой закивал Сах иччи и принялся за еду.

* * *

Ведьма сидела на широком подоконнике и пыталась разглядеть со дна жёлтого колодца звёзды. Во дворе было тихо, дом спал, в свете уличного фонаря намывался кот. И как ему не холодно гулять в такую погоду? Впрочем, может, ему и идти-то некуда. И теперь он греется под электрическим солнцем, спасаясь от чудищ, что скрывает темнота.

Иногда, когда Ведьма вот так сидела ночью у окна и глядела вниз, ей казалось, что за пределами этого двора ничего больше нет. Выйдешь за порог квартиры – окунёшься в бесконечную пустоту. И как свет фонаря спасал кота от чудовищ, очерчивая на земле чёткий жёлтый круг, её берегли стены квартиры. Ведьма всегда так думала, всегда в это верила. До тех пор, пока её соседи не начали исчезать. И Ведьма совсем не знала, что с этим делать. Но что она знала наверняка – делать что-то обязательно нужно.

Через тёмный провал арки во дворе материализовался Вампир. Остановился в свете фонаря и, как показалось Ведьме, с облегчением выдохнул, оказавшись в его кругу. Потом присел рядом с котом, и тот тут же принялся тереться о его ноги, задирая хвост. Вампир достал из рюкзака пакетик корма и высыпал на землю.

Ведьма улыбнулась. Вампир ей нравился: хороший парень, добрый и робкий, и даже пристрастие к крови его не портит. А ещё он хотел большего – это Ведьма в людях и нелюдях особенно ценила. Вампир другой, не похожий на Кощея и Су Анасы, которые, словно мухи в янтаре, застряли в давно сгинувшем прошлом. Не легкомысленный, как Гамаюн, скачущая по впискам и шабашам, но и не душный, как Домовой, который только и думал, что о домашних заботах и умел хороводить разве что ложками. Ведьма чувствовала с Вампиром некое родство – она тоже собиралась добиться многого. Пройти посвящение на Лысой горе, обзавестись фамильяром, войти в Питерский ковен, а после – стать его Верховной ведьмой. У неё для этого были все задатки, ей все так говорили: от родителей, которых она оставила в Хабаровске, до ведьм, которые проводили отбор в Питерский ковен.

Некоторое время Ведьма наблюдала за тем, как Вампир ласково чешет кота между ушей, а потом спрыгнула с подоконника, забралась под настольную лампу и открыла тысячелетний гримуар. В коридоре скрипел паркет, и Ведьма старалась не думать о том, кто или что это может быть, радуясь, что закрыла дверь в комнату на замок. Она листала гримуар в поисках ответов. Кто-то же из сотен поколений ведьм должен был знать, что происходит.

* * *

В комнате Су Анасы было пусто.

Не осталось ни Су Анасы, ни её сыновей.

Дверь была распахнута, и Ведьма стояла на пороге. Она шла умываться, привычно готовясь выгонять соседку из душа. Но выгонять оказалось некого.